Не разуваясь, я легла поверх одеяла. Завтра. Завтра они точно меня отсюда выпустят. Завтра я попробую выяснить, что случилось с Коди.
***
— Выйти из комнаты.
Я сделала два шага вперед и замерла. Неожиданно проснулись привычки, которые я приобрела в тюрьме — стоять ровно, смотреть прямо перед собой и ни в коем случае не на охранника, не вертеть головой, не задавать вопросов, ждать.
Этот парень был не из тех, вчерашних, но едва ли чем-то сильно от них отличался. Такие же очень коротко стриженные волосы, загорелая кожа и непроницаемое лицо.
— Лицом к стене.
Я повернулась. Оставалось только гадать, что он делает, пока я не смотрю.
— Повернись.
Я снова развернулась лицом к охраннику.
— Пошла, — сказал он, и мы вместе двинулись по коридору мимо ряда одинаковых дверей.
Утром я слышала какой-то шум и голоса, но моя комната оставалась заперта. И только когда все стихло, появился этот парень.
Я искоса посмотрела на него. На груди была нашивка с его именем — Р. Хольт, и группой крови — вторая положительная. Я перевела взгляд на плечо. Вроде сержант. Сержант Хольт.
— Завтрак будет? — спросила я.
Несколько шагов спустя стало ясно, что он не ответит, и я задала новый вопрос:
— Куда мы идем?
Он опять промолчал, и я сочла, что лучше и мне заткнуться.
Тем более что идти оказалось недалеко. Мы прошли еще две двери, который открывались магнитным ключом, поднялись на лифте и вышли из жилого блока. На улице никого не было, мы дошли до соседнего здания, так никого и не встретив. Это уже не было жилой зоной. Обстановка едва уловимо изменилась, стало понятно, что тут не живут, тут работают.
Сержант Хольт втолкнул меня в одну из комнат, сам вошел следом и замер у двери, перегородив проход. Рука его легла на кобуру на поясе, но — удивительно — я даже не напряглась.
Беспокоиться сейчас стоило не о нем.
За письменным столом сидела женщина с короткой мужской стрижкой. Было ей, наверное, под пятьдесят, и, несмотря на вполне обычную гражданскую одежду, я была уверена, что звание у нее тоже есть.
— Здасьте, — кивнула я ей.
— Реталин Корто, — сказала она с улыбкой и указала на свободный стул.
Я подошла ближе и села.
— Ознакомься и подпиши, — женщина протянула мне планшет.
— Я уже подписывала, — сказала я.
— Ознакомься и подпиши, — повторила она с нажимом, не переставая улыбаться.
«Информированное согласие», — сообщал заголовок. В правом углу красовался логотип — два шестиугольника и стилизованная надпись «Проект «Маджента»».
Я послушно начала читать, продираясь через непонятные слова. Наверное, на моем лице отразились все эти мысленные усилия, потому что женщина принялась пояснять:
— Ты добровольно соглашаешься на участие в медикотехническом эксперименте, даешь согласие на необходимые исследования, манипуляции, операции и вживление имплантов. В свою очередь Вооруженные силы Центральноевропейской Республики гарантируют, что все эксперименты проводятся лицами, имеющими научную квалификацию, что необходимость эксперимента продиктована общественным благом, риски не превышают ожидаемой пользы, и так далее по Нюрнбергскому кодексу, — она небрежно махнула рукой.
Я приложила палец к планшету, мысленно сделав заметку, что, если бы не Коди, ничего подобного я бы в жизни не подписала. Не знаю, что у них за кодекс, но общественное благо — слишком уж размытое понятие. И оно точно превышает необходимость моей смерти, например.
— Прекрасно, — сказала женщина и поднялась. — Теперь идем.
— А контракт с армией? — спросила я.
Я же, наверное, должна еще что-то подписать?
— Не сейчас. Сначала нам нужно кое-что узнать о тебе.
Она направилась к двери в противоположном конце кабинета, я пошла за ней, а за мной двинулся сержант Хольт.
— А завтрак будет? — спросила я, понимая, что он услышит.
Выходить из образа было нельзя.
— Позже, — бросила она.
Неожиданно для самой себя я разозлилась. Ну да, сама, наверное, уже литр кофе успела выпить, а мне — «позже».
За дверью оказался еще один кабинет, побольше. В центре его стоял сканер, наподобие того, что я видела в лаборатории Боргена Кару, рядом — медицинское кресло наподобие тех, что стоят в кабинете стоматологов, шкаф с лекарствами, вокруг которого мерцало силовое поле, столик с разложенными на нем инструментами, несколько мониторов, за стеклянной перегородкой было еще какое-то оборудование. Я старалась особенно не вертеть головой, но удержаться было сложно. Всякого добра тут было больше, чем я видела в Вессеме, лаборатории «НейроКортИнн» и подвале Ворона вместе взятых. Столик с инструментами меня особенно беспокоил. Она что, прямо сейчас меня резать начнет?