У меня есть лишь несколько секунд, подумала я и сама удивилась, как спокойно прозвучали эти слова в моей голове. Несколько секунд и все. Но странно — я не чувствую, что умираю. Я не верю в это. Я не могу утонуть, поняла я. Я не могу утонуть. Не могу утонуть, ведь мне не надо дышать.
Потому что я и есть вода.
Я не успела уловить момент, когда мое тело исчезло. Я больше не видела ни доктора Эйсуле, ни доктора Ланге, ни сержанта Хольта. Медицинского кабинета тоже не было, осталась только я, и я была бесформенной, зеленой и спокойной, я медленно двигалась, покачивалась в аквариуме, испарялась, понималась вверх, а потом вдруг выплеснулась за пределы здания, в одно мгновение заняла огромное пространство в воздухе, а через секунду уже собралась в каплю и полетела вниз. Я ударилась о землю, но больно не было — я просто впиталась в нее, я продолжала падать, я была каждой каплей, каждой лужей, собирающейся на асфальте, подземной рекой, озером в пещере, куда никогда не заглядывало солнце, я была заливом, морем, паром, водой из крана, я набирала и набирала скорость, становилась водопадом, ревущим потоком, ливнем, штормом, и снова останавливалась, успокаивалась, становилась ручьем, фьордом в колыбели скал, озером в саванне, я распадалась и собиралась заново, приходили звери и склонялись надо мной, отражались во мне, и я становилась частью их, я испарялась и становилась частью неба, я падала дождем и становилась частью земли.
Я была всем.
***
— Как ты, Реталин?
Я провела рукой по телу — одежда была сухая. Но меня же вроде топили? Или мне это, выходит, померещилось? Я вспомнила свои видения — зеленый аквариум, медленное движение, быстрое движение, я крошечная, я огромная, я падаю с высоты, леопард пьет из озера… Ну и дрянь же она мне вколола!
— Под флойтом… было… лучше, — с трудом разлепив губы, прохрипела я.
Сфокусировав взгляд, я поняла, что все еще лежу в том же кресле, а от моей руки вверх идет тонкая прозрачная трубка. Я потянулась к ней.
— Не надо, — доктор Эйсуле перехватила мою руку. — Это ненадолго, еще минут десять. У тебя небольшое обезвоживание.
— Обезвоживание? — повторила я и начала смеяться как ненормальная. Смех перешел в кашель.
— Выпей, — доктор протянула мне стакан с густой белой жидкостью, похожей на разведенную сметану.
Пересохшее горло отказывалось глотать, но я все же залила в себя то, что она дала мне. Стало легче.
— Мне казалось, что я была водой, — сказала я. — Сначала в аквариуме, а потом…
— Содержание галлюцинаций не имеет значения, — остановила меня доктор Эйсуле. — Мы лишь проверяем активность некоторых зон мозга. Необходимую информацию мы уже получили. Просто отдыхай.
Через десять минут, когда от меня отсоединили капельницу, я смогла встать, и сержант Хольт отконвоировал меня в кабинет, где я подписывала документы. На лице его было все то же безразличие и готовность стрелять, и я решила, что его дружелюбие мне почудилось вместе со всем остальным.
Доктор Ланге куда-то исчез, вместо него компанию нам теперь составлял пожилой мужчина в военной форме. Полковник, определила я, глядя на нашивки на серой форме, под которой перекатывались мускулы. Он молча стоял, прислонившись к стене и уставившись в свой планшет, и лицо его, дочерна загорелое, не выражало ровным счетом ничего.
Я села на стул и замерла. Доктор Эйсуле устроилась напротив.
— Тебе лучше, Реталин?
На этот вопрос мог быть только один правильный ответ.
— Намного, спасибо.
— Поговорим еще немного, хорошо? Мы проверили твои социальные сети. — Я напряглась. — У тебя там указана другая фамилия.
Да, это тебе не Теодор с Марко, которые не смогли найти меня в «таккере».
— Это фамилия матери, — объяснила я. — Мне она больше нравится.
— Она живет в Чарне? Ты поддерживаешь с ней отношения?
Я пожала плечами:
— Ну так.
— А твой отец?
— Понятия не имею, где он.
— У тебя есть еще родственники?
— Да, бабушка, но она сейчас в «Доме жизни». Вряд она вообще меня помнит. Еще есть сестра, ей пять, она живет с матерью и ее парнем. Может, у меня есть еще какие-нибудь братья и сестры по отцу, но я о них не знаю.
— Ты рассказывала матери о том, что хочешь подписать военный контракт?
— Нет.
— Хорошо. Она не должна знать, где ты находишься. Ты можешь сообщать о своем местонахождении и положении очень ограниченную информацию. Все твои сообщения будут проверяться. Без специального разрешения, подписанного лично полковником Валлертом, — она покосилась на военного у стены, — ты не имеешь права покидать Центр. Ты обязана выполнять приказы любого, кто выше тебя по званию, и любого человека из группы S, — она указала на свой бейдж.