То есть вообще любого, кого встречу.
— Ты должна понимать, что все сведения, к которым ты так или иначе получишь здесь доступ, являются секретными. За их разглашение или попытку сделать это, или даже высказанное намерение ты попадешь под трибунал.
Я кивала, как болванчик, глядя на планшет в ее руках. «Контракт о прохождении специальной военной службы», — значилось в верху страницы.
— Теперь о том, что обещал тебе врач из Чарны. Ты вдохнула яд, который медленно разрушает твой мозг. Это возможно остановить, и армия окажет тебе всю необходимую медицинскую помощь — но лишь в том случае, если контракт будет подписан. Он действует пять лет, в этот период ты не имеешь права покинуть группу проекта «Маджента». Имей в виду, что все импланты, которые будут тебе внедрены за это время, являются собственностью армии и подлежат изъятию в случае, если ты решишь не продлевать контракт.
Я снова кивнула. Ну еще бы. Интересно, многие ли решают уйти на таких условиях?
— Там есть пункт, предусматривающий выплаты твоей семье в случае твоей смерти во время прохождения службы. Поскольку твои родители в разводе, ты можешь указать как получателя отца или мать.
— А можно сестру? — спросила я.
Вдруг я умру раньше, чем смогу сбежать отсюда? Будет неплохо, если Лира получит немного денег.
— Ты говорила, ей пять, — прищурилась доктор Эйсуле.
— Да, но она же когда-нибудь вырастет. Можно же сделать так, что деньги будут где-нибудь лежать, а когда ей исполнится восемнадцать, она их получит?
— Мы можем просто перечислить их твоей матери.
— Тогда их просто заберет ее парень.
Женщина покачала головой.
— Как ее зовут? Полностью?
— Лирика Немет, — я вздохнула.
С именами мама оставалась верна себе.
Доктор Эйсуле некоторое время молча смотрела на меня, поджав губы. Я выдержала этот взгляд.
— Я посмотрю, что можно сделать. Прочитай и подпиши, — сказала она наконец.
Я взяла планшет и сделала вид, что читаю. Сердце колотилось где-то в горле.
— Тебе все понятно? — спросила доктор Эйсуле.
— Да, конечно, — ответила я и с силой прижала палец к планшету.
Экран мигнул зеленым, подтверждая, что подпись принята. Одновременно полковник сделал шаг и как-то сразу оказался рядом со мной. Я невольно вскочила и вытянулась перед ним.
— Прочти это, — он протянул мне планшет. — Вслух.
Я быстро пробежала текст глазами, затем подняла правую руку и произнесла:
— Я, Реталин Корто, клянусь служить моей стране, сражаться за ее свободу и независимость, выполнять приказы командиров, хранить государственную и военную тайну. Я клянусь быть верной и храброй, достойно исполнять воинский долг и защищать свой народ ценой своей жизни. Я клянусь быть честным и достойным солдатом. Я клянусь никогда не предать свою Родину.
С последними словами я приложила ладонь к сердцу. Надеюсь, я все сделала правильно — по крайней мере, в фильмах это выглядело именно так.
Полковник вроде бы остался доволен.
— Рядовая Корто, — сказал он, — добро пожаловать в Вооруженные силы Центральноевропейской Республики.
Глава 4
Трекер был небольшим — серебристый квадрат, который помещался на запястье, в опасной близости от вен. Помимо своей основной функции — передавать мое местонахождение — он также работал ключом.
— Прикладываешь руку к сенсору, вот так, — показал мне сержант Дале. — Тебе можно перемещаться в пределах зеленой и синей зоны, ограничено — в желтой. Но если дверь не открывается, значит, у тебя нет доступа. Все просто.
Я приложила руку к сенсору возле двери в свою комнату и услышала тихий щелчок.
На вторую руку мне надели «устройство односторонней связи» — маленький экран на ремешке с надписью «лексон». Стоило мне коснуться его трекером, как на экране немедленно высветилось указание проследовать на занятия.
— Что за зеленая и синяя зоны? — спросила я.
Надо было пользоваться тем, что кто-то тут готов отвечать на мои вопросы. Сержант Дале куда охотнее разговаривал со мной, чем сержант Хольт. По крайней мере, он пояснял, куда и зачем мы идем, а не просто брал за плечо и заталкивал в очередное помещение. Я чувствовала, что после вчерашнего у меня останется синяк.
Сейчас, например, мы шли в учебку. Вчера после теста меня снова заперли в комнате, а сегодня снова выпустили позже других. Может быть, я могла выйти сама — вот только о том, что мой трекер еще и ключ, мне никто не сказал. Планшет в комнате перестал быть мертвым и черным — утром на нем появилось расписание, согласно которому с утра мне надо было быть на занятиях по радиационно-химико-биологической защите, а потом — на тренировке. И сейчас я надеялась, что где-то там будет и Коди.