— Она пришла в себя, — сказала рыжая лаборантка, и все замолчали.
Хлопнула дверь — оба спорщика вышли, и теперь я едва слышала неразборчивое бормотание. Некоторое время я лежала в тишине и почти уснула, когда на лоб мне вдруг опустилась чья-то рука. Я вздрогнула и открыла глаза.
— Как ты, Реталин? — улыбнулась мне доктор Эйсуле.
— Прекрасно.
— Готова еще немного поработать?
Что? Опять?!
— Так точно.
Рыжая лаборантка смотрела на меня с сочувствием. Я потрясла головой. Меня мутило, после бессонной ночи веки, казалось, склеились, голова кружилась, перед глазами плавали цветные круги. Но если я скажу, что мне плохо — она может отправить меня в Чарну. А Коди останется здесь.
Очкастый парень отключил капельницу и вместо нее в ту же иглу вставил шприц с красной жидкостью.
Я закусила губу, и боль немного привела меня в чувство.
Бояться нечего, напомнила я себе, глядя, как комнату заливает вода. Это неприятно, но не опасно. Я справилась в первый раз, а сейчас вообще раз плюнуть.
Когда комната стала зеленой и зыбкой, я прикрыла глаза. Мое тело уже начинало исчезать, растекаться, и я ждала, когда же мне скажут, что я должна делать.
— Новая последовательность, — услышала я искаженный голос, — пять, три, восемь, два, один, девять.
Пять, три, восемь, два, один, девять, повторила я мысленно. И вновь стала водой. Только на этот раз я не сопротивлялась.
Это было словно прыгнуть с обрыва, зная, что сделанные Нико крылья тебя точно выдержат. Ужас пополам с восторгом, а потом — потрясающее чувство свободы.
Я рванулась вперед, вверх и в стороны, волной прокатилась по коридорам, разбилась на брызги, ударившись в стену — это было не больно, а смешно, а потом почувствовала направление, закрутилась маленьким водоворотом и оказалась внутри чужой головы. Это не был Коди, это был кто-то другой, и я заставила его открыть глаза — это было странно, словно одним глазом я видела лучше, чем другим, — и произнести последовательность цифр.
— Время до контакта — двадцать шесть секунд, — сказал доктор Ланге, и на лице его расплылась улыбка. — Реталин, ты слышишь меня? Если слышишь — вытяни руку.
Мне казалось, я раздвоилась. Сидя в кресле, я дернула рукой, максимально, насколько позволяли фиксаторы, вытягивая ее вперед. Одновременно я все еще находилась в соседней комнате, в голове Детлефа — теперь я была уверена, что это он. И я мягко качнулась, подталкивая его — давай же, мы можем это сделать, это будет наше движение, наше общее, — и почувствовала, что ему приятно было ощущать мое присутствие, и ему нравилось, что я не приказываю, а еще — что воде все равно невозможно сопротивляться, даже если бы он и хотел, — и мы вместе вытянули его руку вперед.
— Прекрасно, — кивнул доктор Ланге. — Реталин, передай доктору Эйсуле следующую последовательность…
***
— Я не сразу поняла, как это делается. Они же ничего не объясняют. Говорят просто — передай информацию. А у меня ощущение, что я вода, блин.
Я говорила, не переставая жевать. Обед я пропустила, и теперь была страшно голодной, хотя что-то питательное мне через капельницу точно заливали.
— Вода? — с интересом переспросил Детлеф.
Из желтой зоны мы вышли вместе и ужинали теперь тоже вместе — я, он и Коди. Эрика и здоровенный молчаливый парень — я уже знала, что его зовут Петер — сидели хоть и рядом, но вроде как сами по себе. Петеру было все равно, что я там рассказываю, а Эрика, я видела, слушает, хоть и не подает виду. Ну-ну, пусть послушает, мне скрывать нечего.
— Ага, — кивнула я. — Это странное чувство, тяжело описать. Ты вроде как растекаешься за пределы своего тела, потом такая воронка — и тебя засасывает в чужую голову. А я же не знала, сначала старалась наоборот как-то держаться. Почти двадцать минут продержалась. Потом уже, когда чуть голова не взорвалась, сопротивляться стало невозможно. Второй раз было легче. Не знаете, двадцать шесть секунд — хороший результат?
Коди поглядел на меня с гордостью.
— Хороший. И как это? Когда ты внутри моей головы? — спросил он.
Я помедлила, потом пожала плечами. Как же это описать?
— Темно… — сказала я неуверенно.
— И пусто, — радостно добавил Детлеф и тут же получил от Коди кулаком в бок.
— Нет, — помотала я головой, изо всех сил пытаясь перевести ощущения, для которых не было названия, в какую-то привычную форму. — Это как будто руки погружаешь в очень мелкий песок. Приятно.