Я прищурилась. Так. Он не из-за драки расстроен? А из-за чего тогда?
— Когда я была в твоей голове, там был полный хаос, — медленно проговорила я, следя за его реакцией.
И заметила отклик. Ему почему-то было это важно — что я там увидела. Времени обдумывать причины не было, и я ринулась в этот разговор, как в холодную воду с моста.
— Это сложно описать. Но это как если бы тебя кинули в смерч. Обычно там не так. Обычно я чувствую себя… космическим объектом. Чем-то таким в невесомости. Это странное ощущение. Но тогда, на полигоне, это было…
Петер смотрел на меня, не отрываясь.
— Больно? — спросил он напряженно.
Я сделала глоток кофе. Этого времени мне хватило, чтобы вернуться на две недели назад. Мы сидели с Коди и Детлефом, я рассказывала им про то, как воспринимаю их сознание. Эрика молчала, и Детлеф сказал, что она никогда ничего такого не рассказывала. Петер сидел поодаль и, казалось, не слушал. Потом мы к этому не возвращались. И вряд ли тут дело лично во мне. Ему что, так важно, каким его видят медиаторы?
— Нет. Там нет боли и нет зрения или еще каких-то чувств. Но если бы были — то да, это было бы больно.
Я почувствовала, как меня снова скручивает это ощущение, всегда возникающее в присутствии Петера. Я убрала руки под стол и сжала кулаки. Только бы он не заметил.
Потому что тогда, на полигоне — он точно заметил. И, вероятно, из-за этого и сорвался.
— А ты? — спросила я. — Что ты чувствуешь, когда мы подключаемся? Это больно?
Он покачал головой.
— Тогда приятно?
— По-разному, — ответил он наконец.
— Расскажи, — попросила я. — Коди не скажет мне правду, если она неприятная. А Детлеф всегда несет какую-то чушь, не поймешь, всерьез или нет.
Я видела, как лицо Петера оттаивает, и сжимала кулаки все сильнее. Как же мне хотелось просто встать и уйти под любым предлогом! Но мне нужно разговорить Петера, мне нужно, чтобы он доверял мне.
— Иногда это как мерцание, — сказал он неуверенно. — Как будто что-то такое внутри головы. Иногда — как будто шелест. А иногда кажется, что тебе нож в голову всадили. Только это не больно. Другие ощущения.
— А от чего это зависит? От настроения, или там от времени суток? Есть разница? Когда я шелест, а когда нож? — спросила я с набитым ртом.
Петер покачал головой.
— Нет, — сказал он. — От каждого медиатора всегда одни и те же ощущения.
Я подняла на него глаза, забыв, что нужно проглотить еду. Петер тоже уставился на меня, поняв, что он проболтался.
От одного медиатор ощущения всегда одни и те же — но он перечислил три разных чувства. От трех разных медиаторов.
Мы застыли, глядя друг другу в глаза и не понимая, что сказать. Я не могла открыто признаться ему, что ночью видела девушку в подвале, а он точно ни за что не расскажет мне, что за медиатор был тут до меня и Эрики.
Затянувшееся молчание прервал сигнал «лексона». Мы с Петером синхронно посмотрели на запястья.
— Мне пора, — сказал Петер.
— А меня вызывают в желтую зону, — кивнула я и вылила в себя оставшийся кофе. — И не переживай. Ты никого не убил.
***
— Итак, — очень спокойно проговорила доктор Эйсуле, — вчера ты почувствовала головную боль настолько сильную, что рядовому Керефову пришлось нести тебя на руках, но никто не подумал сообщить об этом мне.
Олли выглядела особенно бледной. Я заметила, что руки у нее подрагивают. Очкастый парень, имя которого я никак не могла запомнить, старался держаться в стороне и не отсвечивать.
— Скажи, — улыбнулась мне Эйсуле, — ты нарочно саботируешь проект? Или у тебя просто не хватает ума понять, насколько важна эта работа?
Я больше не могла смотреть ей в лицо, поэтому уставилась на ее пальцы. Они были длинные, с коротко остриженными ногтями, и дочерна загорелые. На безымянном пальце я заметила едва различимый светлый след.
— Рядовой Керефов перестарался, — сказала я. — Все было не так плохо. Обещаю, больше этого не повторится.
— Не так плохо, — задумчиво протянула женщина. — Напомни, Реталин, когда ты успела получить специальность нейробиолога?
Я впилась ногтями в ладони. Это ради Коди, напомнила я себе. Ради Коди я могу потерпеть и не послать ее к черту прямо сейчас.
— В сканер, — скомандовала Эйсуле, не дождавшись от меня ответа.
Я полезла в сканер. Олли выдохнула и принялась крепить электроды к моей голове. Минуту спустя сверху опустилась крышка, отрезая меня от остального мира.
Некоторое время я ничего не слышала, потом раздался голос доктора Эйсуле — она негромко раздавала какие-то указания своим ассистентам. Хлопнула дверь, и я узнала шаги доктора Ланге. Снова воцарилась тишина.