Пробираясь через упавшие стулья, обломки и мусор, я добралась до двери, вышла в коридор, перешагнула через трещину в полу и толкнула дверь. Она открылась, и я едва не упала — за ней начиналась лестница вниз. Неужели я ошиблась и это и есть спуск на минус второй этаж? Но то, что я увидела в скудном свете своего фонарика, не было похоже на энергоячейки. Просто для того, что разместить такое количество серверов, требовались потолки повыше.
Точно, подумала я, замерев и глядя на открывшиеся мне ряды стоек. Дата — это значит данные. Опомнившись, я спустилась на несколько ступенек, потом перемахнула через перила и подошла ближе. Местами пол треснул, и под серым покрытием обнаружились толстенные кабели, а еще лежало несколько осколков стекла, но в остальном все было в порядке, особых разрушений землетрясение тут не принесло. Все рабочее.
Я медленно поворачивалась вокруг себя.
Я в центре, где хранится вся информация, в центре, который связывает все, что есть на этой базе — видеонаблюдение, наши планшеты, оборудование доктора Эйсуле, систему отслеживания трекеров, все!
— Нико, ты это видишь? — спросила я шепотом.
Они не будут выносить отсюда сервера, все это весит тонны и прикручено к полу намертво, мы только расчистим путь для специалистов, для инженеров и системных администраторов, или еще для кого-то. Мы просто уборщики, но прямо сейчас я была здесь одна, и никто не зайдет, пока я не отключу электричество.
Когда я поднимусь наверх, я смогу сказать, что оступилась и упала в темноте, и обломок какой-нибудь железяки вскрыл мне руку. Я смогу сделать все очень быстро, я ведь тренировалась и ни разу не уснула, не повторив схему подключения «Голоса». Пластинка такая маленькая, такая незаметная, тонкая, как стрекозиное крыло — никто и никогда ее тут не найдет. А стоит мне подключить Нико к любому из этих серверов…
Стоит мне подключить его…
И я больше никогда в жизни его не увижу.
Стоит мне подключить его — и он умрет еще раз, и на этот раз — навсегда.
Я обхватила себя руками, прижав пальцами то место, где был вшит медицинский чип.
— Давай же, — сказала я себе одними губами. — Ты должна это сделать. Такой шанс выпадает раз в сто лет.
Руки отказывались повиноваться.
— Ты за этим сюда и пришла, — прошептала я зло, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. — Ты вообще все затеяла ради вот этого момента.
Я села на пол, прислонившись спиной к стойке. Холод металла проник сквозь футболку, и меня начал колотить озноб. Стоит мне подключить Нико, все данные исчезнут, как и не было. В том числе и те, благодаря которым Детлеф может ходить. Для него это будет означать паралич. И Аре — я не знаю, насколько у нее все плохо. Наверное, ей выплатят какие-то компенсации, но импланты снимут, они же собственность армии. А еще есть девчонка, которая лежит в коме, но ее мозг жив и пытается связаться хоть с кем-то. Будет ли кто-нибудь поддерживать в ней жизнь, если я все здесь сломаю и проект закроют?
Детлеф пострадал в аварии, Аре сама виновата в том, что с ней случилось, а что произошло с Ивой — я вообще не представлю, это, наверное, знает только Петер. Но чтобы сделать то, что я должна сделать, придется ими пожертвовать, и вот тут ответственность будет на мне.
— Сейчас ты возьмешь осколок стекла и все сделаешь. Давай. Три, два, один, пошла.
Я не двинулась с места. Лицо Нико стояло перед моими глазами, будто он тоже был здесь, со мной, в этой комнате. Улыбался, как обычно, поправлял очки. Сейчас скажет что-нибудь умное, что я все равно не пойму…
Я не могу. Одно дело — потерять Нико, потому что он сторчался из-за своего придурочного брата. Другое — взять и сделать все самой.
Ди мог сколько угодно говорить мне, что это не настоящие личности, что у них нет эмоций, что они ничего не чувствуют и вообще это не то же самое, что живой человек. Это был Нико, я знала, что он там, и что пока я не вырезала пластинку из своей руки не подключила ее здесь — у меня хотя бы есть надежда, что однажды… ну вдруг… ведь доктор Амелия Лукаш придумала какой-то способ… ведь она копировала воспоминания обратно в мозг этих своих Измененных…
Треугольный осколок удобно лег в руку. Немножко потерпеть — и все.