Дух Лохиау летит к его другу Паоа и рассказывает ему историю вероломства Пеле и ее необоснованной подозрительности. Паоа идет к Пеле. Она поражена, услышав правду, и обещает вернуть Лохиау к жизни. Он снова оживает. Но Пеле больше не желает его знать, так как она тем временем полюбила Паоа. Лохиау покидает Гавайи. Вскоре уезжает и Хииака, возмущенная непостоянством и вероломством Пеле. Она хочет снова посетить Кауаи, где впервые встретилась с прекрасным вождем. По пути на север она остановилась на Коу {ныне район Гонолулу), чтобы посетить знаменитую школу хулы. Как и другие гавайские школы по обучению хуле, это место, где собираются певцы, танцоры, просто люди, ищущие увеселений, забвения, вырвавшиеся на свободу, жаждущие новых впечатлений и собеседников. Здесь Хииака встречается с приезжим, таким же печальным и подавленным, как она. Это Лохиау. И описанием их встречи, радостной нотой завершается этот вариант цикла о Пеле и Хииаке — величайшее песенное путешествие в полинезийском фольклоре.
Глава III. Говорящие в ночи
Циновку тебе подарю — сотрется она,
Одежду тебе подарю — порвется она.
Песню, пусть даже плохую, прими от меня,
И пусть она будет и лодкой тебе, и домом.
Твое уменье запоминать прославлено,
А мне доставляет радость,
Что стихи западают в сердце
И простодушным, и мудрецам.
Положив небольшую циновку из таны перед своим другом, у которого недавно умер отец, тонганский моряк и поэт пропел песнь в сто одну строку, отрывок из которой приведен здесь. Песня была его своеобразным подарком, который он сделал в соответствии с обычаем, официально выражая соболезнование. Он извинился за недостатки песни, так как его друг был не кем иным, как Фалепапаланги, одним из самых известных тонганских поэтов. Обычай требовал, чтобы Фалепапаланги назвал каждый подарок, который ему преподнесли, и поблагодарил за него дарящего. Теперь он благодарил своего друга за скромную маленькую циновку. Потом, чтобы показать, что он понимает разницу между ней и богатством стихов, он сказал "Благодарю за... " и повторил всю поэму от начала до конца ее создателю, хотя слышал ее впервые.
Этот эпизод показывает, какое значение придавалось поэзии и хорошей памяти певцов не только на островах Тонга, но и повсюду в Полинезии. Снова и снова поэмы и песни получают и преподносят как ценные подарки и описывают необыкновенные возможности искусства запоминания.
Талант рассказчика почитается и культивируется среди всех классов полинезийского общества, но особенно в знатных семьях. До того как культура аборигенов начала приходить в упадок, члены этих семей обучались в школах или дома. Миссионер Джордж Вэсон, который в 1810 году издал книгу о своем четырехгодичном пребывании на Тонга, с восхищением рассказывает об атмосфере тонкой наблюдательности и здравого смысла "вечерних бесед" в кругу семьи вождя, который был его покровителем. С наступлением темноты, если вождь, его жены, дети и слуги не хотели танцевать, они ложились на циновки в его доме длиной пятьдесят футов. Вождь обычно предлагал: "Давайте поговорим немного". Кто-нибудь спрашивал: "О чем?" Кто-то мог предложить излюбленную тему: папаланги — иностранцы. Последних называли людьми неба, так как считалось что они преодолели далекий горизонт, где земля соединяется с небом. Разговор продолжался до тех пор, пока все не засыпали, но возобновлялся, если кто-нибудь из проснувшихся ночью видел, что кто-то еще бодрствует.
Вэсон добавляет: "Общественные связи и соблюдение особых церемоний, которые неизменно выполнялись в семьях вождей, приводили к утонченности идей, полировке языка и элегантной грациозности манер. Это возвышало их и отличало от людей низших и трудящихся классов, как отличает ученых или придворных с изысканными манерами от шутов. Низшие слои общества пользовались значительно более грубым языком, высшие слои были настолько более утонченными, что часто для развлечения передразнивали первых, подражая простонародной манере разговора".