Танаоа (он же Каналоа, Тангароа и Таароа) — маркизский бог моря, ветров, рыболовства и хитрец-трикстер. Одно время он готовил пищу для каких-то каиои, которые жили вместе. Их программа дня была такова: вначале они ели, затем натирались куркумой и наигрывали любовные песенки на своих носовых флейтах (излюбленный инструмент для исполнения любовных песен). Потом каиои купались, надевали лучшие украшения и набедренные повязки (надушенные и покрашенные шафрановой краской), снова ели и уходили на дневную или, скорее, ночную работу — петь серенады Мето, самой прекрасной женщине-вождю. Она и в дом их не пускала, но каиои хотели скрыть, что они не добились успеха. Для этого они царапали и щипали себя таким образом, чтобы царапины и синяки напоминали следы, какие обычно оставляет любящая женщина. Танаоа, повар, тоже втайне волочился за ней, и в песне, которую он сыграл на своей носовой флейте, говорилось:
И так в каждом стихе он уподоблял ее разным прекрасным вещам. Мето пришла в восторг и на следующий день отправилась взглянуть в дом каиои на таинственного исполнителя серенад. Каиои по очереди исполнили свою серенаду, но все это было не то. И в ту ночь, когда Танаоа пришел к дому Мето, его пригласили войти. Наутро он вежливо выслушал ложь своих товарищей, когда они хвастались тем, как провели ночь с Мето, и показывали в доказательство ее страсти свои царапины.
По всей Полинезии именно на Маркизских островах самые красивые и подходящие для совершения обрядов и следующих за ними празднеств и веселья места — это ровные площадки, расположенные около ключа или ручья вблизи естественного амфитеатра в лесной долине, вымощенные и подготовленные для представлений. Для певцов почтенного возраста строились сиденья, а для совершения обрядов — специальные сооружения. На Маркизских островах умели отлично работать по камню. За парапетом около мостовой возвышались холмы, их нижние склоны были обработаны в виде террас, на рядах которых ставились сиденья для знати. В дни праздников на фоне темного леса резко выделялись яркие наряды жрецов и артистов. А за ними бурлила неугомонная толпа в праздничных одеждах из таны, защищавших от солнца. На зрителях были ожерелья, венки из разнообразных цветов и другие украшения.
За пределами Маркизских островов подобные компании молодежи, труппы менестрелей и певцы существовали также на Мангареве и острове Пасхи. На оба эти острова Маркизы оказали большое влияние. Как и маркизские, мангаревские жрецы надежно и с выгодой укрепляли свое положение, становясь незаменимыми при исполнении священных обрядов и даже на светских праздниках, которые за ними следовали. Глава мангаревских жрецов руководил своими коллегами, которые били в барабаны и пели священные песни во время таких продолжительных, длившихся по целой неделе обрядов, как посвящение нового жреца или празднование по поводу созревания первого в сезоне плода хлебного дерева. Мастер песнопений Исполнял сольные песни, распределенные на все время обряда. Ему также давали один или два дня, в течение которых он должен был приготовить сакральный концерт. Причем хор, которым руководил мастер песнопений, исполнял длинные вступления к песням и таким образом ограничивал жреческую часть концерта. Богослужения все больше и больше вытеснялись, заменялись песнями, что дает основания предположить определенную неустойчивость положения жреца.