Однако, как раз накануне покушения на Ро прибыло новое сообщение. Его принесла красноклювка. Эти птицы обитали только в Андре и считались там почтовыми, но они никогда не достигали берегов Виндленда. Как удалось этой покрыть такое расстояние? Впрочем, полгода назад я лично видел у курьера клетку с красноклювкой. Может, в теплые времена их специально обучали делать перелеты через море? Дальновидно и умно.
Красноклювка села на окно и была неподвижна до тех пор, пока я не открыл створку. К ее ноге крепилось послание. Свой ответ я написал в тот же вечер и, приладив его тем же способом, выпустил птицу на свободу. Переговоры продолжились.
Флот Андры должен был прибыть к берегам Виндленда и помочь мне завоевать корону. За эту помощь я собирался подписать несколько торговых и дипломатических соглашений, но самое главное - жениться на дочери короля, обеспечивая тем самым влияние Андры на остров. Я прекрасно понимал, на что надеялся правитель Поллий. Немолодой я и юная принцесса. Наверняка, девочку уже обучили всему и рассказали о политике и женской хитрости, но я был уверен, что справлюсь. Более того, я чувствовал в себе силы зачать нового ребенка - сына, который унаследовал бы корону Виндленда. После смерти жены вопрос повторного брака не рассматривался, потому что в нем не было выгоды. К тому же, продолжение рода и дел виделось во внуках. Но моя дочь оказалась еще никчемнее жены, а в последнее время она утратила единственное свое достоинство - покорность. Все те доводы, что раньше действовали безотказно, вдруг оказывались бесполезными. Леона перестала приходить ко мне с докладами, она смела писать короткие записки, в которых выражала несогласие. Девочка совсем забылась. Эта птичка возомнила себя незаменимой приближенной королевы.
И я не мог понять, где именно не досмотрел за Леоной, где совершил просчет. Где-то опять был просчет...
Глава 2. Анэ. Фьюго. Элейна
Анэ
Леона принесла из города листовку.
В то утро выпал снег, он немного присыпал землю, проседью лег на сухие листья отцветших растений, скрыл грязь и принес с собой мороз. В покоях растопили все камины, но ветер гулял по углам, и я все равно мерзла, но потом увидела ту листовку… про Альфо… и стало душно.
Может, конечно, королям так положено… я не знала, только… только мне всегда казалось…
Не сумев ничего сказать Леоне, молча прошла мимо нее, поспешила в свой садик. Мне необходимо было остаться одной. Подумать. Служанка вдогонку накинула теплый, подбитый мехом плащ. Наверное, Леона послала. Она вообще была заботливой.
Сев на скамейку, я снова развернула памфлет и перечитала рассказ о том, как ночами развлекался король.
Столичные нравы были непривычны для провинциалки, может, конечно, здесь так принято… только не очень-то приятно узнавать из площадных листов о неверности супруга. Я все еще надеялась на то, что Альфо обратит на меня внимание… старалась, а тут… тут… слезы полились из глаз сами собой, капая на листовку.
Вскоре послышались шаги, и я спешно вытерла глаза, а потом спрятала бумагу в рукав. Перед моим взором возникли мужские сапоги, подняв голову, я узнала Фьюго. Мы с ним изредка встречались здесь, иногда я помогала менестрелю подобрать рифму к новой песне, часто получала умный совет. Фьюго гораздо больше разбирался в придворной жизни, чем это могло бы показаться. Он был старше, опытнее, и с ним было спокойно.
-Ваше величество, - он поклонился в знак приветствия.
Я постаралась улыбнуться в ответ, но такого человека оказалось провести не так-то просто.
-Что случилось? Кто вас обидел?
-Никто… просто… иногда трудно быть королевой.
Он вздохнул:
-Королевой трудно быть всегда. Но у вас неплохо получается.
-Боюсь, что вы ошибаетесь. У меня совсем не получается. И, кажется, об этом знает уже вся столица.
Предательская слеза снова поползла по щеке.
-Что знает?
Я протянула менестрелю памфлет. Если кто и подскажет правильный выход, то только Фьюго. А о моем позоре ему наверняка и так давно известно.
-Как же теперь с этим быть? – растерянно прошептала, опустив голову и не решаясь посмотреть ему в глаза.
-Отдайте листовку мне.
Фьюго
А что я мог еще сделать? Подсунул листовку королеве-матери. Пора было раскрыть ей глаза на любимого сына. Удивительно, как слепы мы бываем к своему окружению. Дела монархов меня не касались, и если щенок решил переспать с половиной столицы – это его дело, но страдала Анэ. Ее огромные, полные растерянности и слез глаза не давали покоя. Король не стоил и слезинки моей девочки- цветка. В общем, мальчишку хотелось придушить, и я решил это сделать руками его матери. Случай представился скоро, придворный менестрель – должность, которая дает свободу передвижения и возможность видеть многих недоступных простым людям особ.
Меня пригласили в ее личные покои. Это была роскошная комната, стены которой украшали огромные гобелены, под ногами стелились мягкие теплые шкуры, а резное кресло с высокой спинкой стояло около зажжённого камина. Королева была одна. Она сидела и при моем появлении даже не шелохнулась. Только глаза смотрели в упор.
Я почтительно поклонился и стал ждать, когда высочайшая особа заговорит.
-Ты тот самый менестрель, что пел на свадьбе.
-Да, ваше величество.
-И ты тот, кто каждый вечер поет для королевы Анэ.
Я склонил голову.
-Она сама тебя приглашает?
Разговор принимал неожиданный оборот и неудобно клонился в сторону опасного.
-Нет. Сразу после свадьбы их величеств я получал приглашения через фрейлин, а сейчас это, скорее, уже традиция. Несколько песен после ужина, во многих домах так принято. Правда, в последнее время в покои приходит все больше придворных. Вечера у ее величества стали пользоваться успехом.
Я закончил говорить на этой многозначительной фразе, дав понять, что наедине с Анэ не оставался, и беспокойства королевы беспочвенны. Впредь придется стать осторожнее и отказаться от разговоров без свидетелей в уединенном садике. Каким же слепым болваном я был, подставляя под удар девочку! И кто-то воспользовался оплошностью, чтобы пустить грязную сплетню.