Лёнька сунул мне под нос мою пятитысячную купюру.
— У Маркухи не было таких денег, это ты пихнула.
— Так, может, она нам заплатила? — Ершов Максим встал рядом с Лёнькой. И вдвоём они нависли надо мной настоящей угрозой так, что у меня даже коленки задрожали.
Они угрожали? Угрожали! Я не ошиблась?
Как же сложно.
— За что заплатила? — не понимала я.
— За то, чтобы мы тебя удовлетворили, — Максим внимательно рассматривал моё лицо и облизывался как пёс.
— Точно, — согласился Цветков, наступая на меня. — Ладно, уломала, расстёгивай свои джинсы.
И протянул руку к поясу моих брюк.
— Отвалили! — рявкнул Ветер, откинув за плечо Лёньку и толкнув Ершова.
Заслонил меня своей спиной, и я облегчённо вздохнула. Ничего себе безопасные мальчики! Парней надо избегать всеми путями!
— Не понял?! — возмутился Лёнька.
Да, он был смешной, маленький, но наездной и не из робкого десятка, в отличие от Вити Рекрутова, который в сторонке стоял.
— Моя девчонка. Мы с Даной пара.
— А она в курсе? — усмехнулся Макс Ершов.
— Конечно, — буркнула я.
Воцарилась тишина. Я, глядя в широкую спину Ильи, чуть коснулась его куртки, нажала пальцами, чтобы почувствовать его тело. Парень вытянулся по струнке от моих прикосновений.
— Мог бы и предупредить, — недовольно фыркнул Максим. — Зачем, Лялька, деньги подкинула?
— Если скидываются, я тоже могу, — ответила я.
Они рассмеялись, Ветер повернулся с улыбкой на губах.
— Что ты делаешь сегодня? — спросил он.
— Ничего, — ответила немного смущённо.
— Пошли со мной, лентяйка, я угощу тебя мороженым за твой счёт, — подмигнул мне Ветер и взял за руку.
*****
Никогда не задавалась вопросом: когда я завтракаю, учусь или крашусь, что делают в это время парни?
Они куда-то ходили своими потаёнными тропами, по своим скрытым местам. Они необычные, у них кругом были друзья, знакомые, они определяли в компании лидера, старшего. Их поведение возмутительное, иногда криминальное. Деньги, которые они спрятали осенью, были не их, а мальчика, что жил в доме до меня. И этот мальчик парням был должен. По очень странным причинам задолжал. Может, они вымогали деньги, может, подставили мальчика.
Это опасные существа – парни, которые ходят стаей.
Они пожимали руки появляющимся на пути знакомым как взрослые мужчины. Задавали им странные вопросы, касающиеся посторонних людей и совершенно неженских дел. Они в курсе, что происходило вокруг. Они — двигатель, рабочий механизм… Парни, совершенно чуждые и такие притягательные. И главное, влекли физически. В их руках крепость, в голосах грубость. То, чего совсем нет в девочках. И под крылом Ильи, когда его рука у меня на плече, но при этом я совсем не чувствовала её вес, безопасно. Из-под её сени я смотрела на рисковых парней во все глаза и порой не понимала, что они делали. Но с Ветром не боялась ничего.
Мне понравилось молодёжное кафе, в которое привели меня парни. Столики ярко-оранжевого цвета, стены чёрные с ярко-салатовыми цветами, разноцветные кубики-светильники на потолке.
В кафе мы заняли столик с двумя диванами. Компания у нас шумная. Они обычно себя так не вели. Вот если б не было меня, сидели бы в своих телефонах и не общались так активно.
И хотя я была задвинута Ильёй в уголок, и рука его попечительски растянулась по спинке дивана вдоль моих плеч, и пальцы его касались «барашков» на моей голове, парни почему-то считали, что я свободная. Заигрывали и соревновались в остроумии. Не сильно навязывались, всё же Илья старший из них, но чувствовалось нечто приятное, чего я не знала долгое время. Гендерные отношения.
Лично ко мне не обращались, Илья тоже не сильно напрягал расспросами. За три часа наших прогулок по городу всего два вопроса: «Какое тебе мороженое?» и «Здесь бесплатный туалет. Хочешь?»
Мне хватило, чтобы почувствовать себя его девушкой. Наверное, мы наедине пообщаемся. И я очень рада, что он такой. Мне вот Ветер сильно подходил, мы какие-то одинаковые.
А ещё парни много ели. Пицца, которую они заказали, заняла половину стола, и вызвала вопль восторга, когда принесли.
— Сивая, а ты будешь поступать? — поинтересовался Витя Рекрутов, он сидел напротив, ел кусок пиццы и запивал лимонадом.
— Прекрати её так называть, — прошипел Ветер.
— Родаки, наверно, оплатят МГУ, — не замечая слов Ильи, продолжил Витя.
— С таким домом, конечно. Походу у них два Мерина, — жевал Лёнька.
Я почувствовала, что Илья напрягся, убрал со спинки дивана руку и взял кусок пиццы, вначале мне закинул на одноразовую тарелочку, потом себе в три раза больше кусок взял. Был он недоволен и хмур.
Сосредоточилась, стараясь понять, в чём дело… Не понимала! И что сказать, не знала!
Нужно быть скромнее.
Я облегчённо вздохнула и ответила Вите, натянув улыбку:
— Не знаю пока.
И сработало! Отстали.
— Ветер, ты с папой своей девушки знаком? — поинтересовался Макс Ершов.
Мы как-то сели оппозицией. Илья, его закадычный дружок Егор, я, а напротив — Витя, Макс и Лёня.
— Решусь жениться, познакомлюсь, — невозмутимо ответил Илья, выставив перед моей тарелкой пластиковые ножик и вилочку. — Ты ела пиццу?
Парни замерли, немного опешив от такого вопроса.
— Да, два раза! — похвасталась я. Ведь Илье хвастаться можно.
— А колу пила? — хмыкнул Рекрутов.
— Конечно, я что рыжая?
— Сивая, — Макс отложил пиццу и с большим интересом уставился на меня. — Ты что, реально в гимназии закрытой училась и никогда не выходила?
— Естественно выходила, — ответила я.
— Лялька, ты, — Ершов не мог от меня оторваться, — ты…
Он наткнулся на взгляд Ильи, у них там что-то пробежало, и мужские искры из глаз. Вызов, невидимые разборки.
— Лялька, ты с диагнозом?! — закончил Лёнька Цветков. — Ну серьёзно, ты, мало того, что одеваешься как моя младшая сестра, ещё и умом такая же, – он покрутил у виска пальцем.
— У неё высокий уровень интеллекта, — огрызнулся Илья. — Привыкли к хитрозадым прошмандовкам, вот и кажется добрая девчонка ненормальной.
— Не добрая, а доверчивая, — хмыкнул Рекрутов. — Ты вообще в курсе, сколько её платье в горошек стоило? А трусы с пузырями? Ветер, нам и не снилось такое. Куда тебя несёт?
Сказал Витя и шельмовски улыбнулся.
— А ты прямо трусы её видел, — так же усмехнулся Илья, но я заметила, как он вилочку сжал сильно, она могла треснуть.
— Я же говорю, доверчивая.
— Да ладно, Витёк, — вступился за меня Егор Буравкин. — Если тебе девчонка сказала, какие у неё трусики, это не значит, что ты имеешь право об этом трепаться.
— Я не говорила ему, — выкрикнула я. — Ты, Витя, думаешь, что я за себя постоять не могу?! Рекрутов украл мой телефон и смотрел мои фотки. Я хотя бы в трусах была, мои подруги совсем без них. И пялился, хотя ему никто не разрешал!
— Витёк, дай пять, брат, — хохотнул Макс, и Лёнька тоже обменялся с ним странными ритуальными рукопожатиями с кулаками, пальцами и ладонями. — Скачал?
— По памяти кукуруза чесал, — гоготал Егор.
— Что у нас ещё может Витя кулакова, — раздражённо фыркнул Илья, — только вялого потискать на трусики в горошек чужой девушки.
— Не горошек, — возмутилась я, — а пузыри!
Они ржали всей компанией. Я думала, подерутся или рассорятся. Ничего подобного! У девчонок такое напряжение обязательно вылилось бы в драку или разошлись бы с обидами.
Всё-таки они странные, эти парни. И я от них устала быстро.
— Хочу уйти, — шепнула Илье на ухо.
Он такой… как мой папа, сразу отреагировал. Взял с собой два куска пиццы на тарелочке, наш лимонад в больших бумажных стаканах.
— Всё, мы уходим, — он поднялся, я следом.
Ему тоже такие посиделки не особо нравились. Если бы не еда, то сидел бы в своём телефоне.
Мы вышли с ним из кафе. Вечерело. Как только лучи солнца исчезали, наваливался холод. За тёплый день асфальт высох, создалась такая атмосфера… Словно лето, только без листвы на деревьях. И в этой томной атмосфере дул коварный арктический ветерок.