– Если продолжите в том же духе, то я заберу ее туда, где она будет в безопасности хотя бы от слабоумных защитников.
– Если не отойдете от тела, то я вышибу вам мозги, – процедил Бреннон.
– Давайте, – легко согласился чародей. – Попробуйте. Только сначала посмотрите на труп глазами, а не тем, чем обычно.
Комиссар подошел к девушке; его и пиромана разделял стол для аутопсии.
– Смотрите, – потребовал пироман. – Внимательно, черт подери! Лица нет, ничего не отвлекает.
Бреннон окинул усопшую беглым взглядом. Ни ран, ни увечий, только синяки на запястьях и пара ссадин на ногах.
– Сравните рост, – продолжал чародей, – телосложение, возраст, цвет волос, прикиньте вес…
Натан опустил оружие.
– А, черт, – прошептал он. – Будь оно проклято!
Чародей рывком подался вперед и прошипел:
– Хорошо же вы ее защищаете, а? – Он сгреб в кулак каштановые локоны покойной и ткнул их в лицо комиссару: – Что, нравится?!
– Если бы это была Пег… – механически начал Бреннон и смолк. Господи, если бы это была Пег!..
– О, будь это Маргарет, вы бы уже не дышали!
«Да неужели?» – вяло подумал комиссар, но мысль о пылких чувствах пиромана едва задела его разум. Гораздо важнее сейчас другое…
– Ее перепутали, – тихо сказал комиссар. – Ее или перепутали с Пег, или кто-то охотится на девушек такого типа.
– Да не оправдывайтесь, – выплюнул пироман. – Охотится! Где тогда другие трупы?
– Будут. – Бреннон тяжело опустился на табурет. Он уже видел, как начиналось такое… – Но ведь на Пег напали трое отморозков с ножом…
– Они пытались отрезать ей лицо.
– Господи, откуда вы… – вздрогнул комиссар и, мигом прозрев, взревел: – Какого черта?! Вы пролезли к ней в дом?!
– Я о ней забочусь. – Пироман набросил сюртук и подхватил пальто и шарф. – Чего вы, очевидно, сделать не в состоянии. Да, кстати, я снял с нее все ваши следящие чары. Еще раз обнаружу – и вы не увидите ее больше никогда.
– Стоять! – Комиссар почти в упор уткнул револьвер в грудь пиромана, но тот и не вздрогнул. Натан даже не понял, как в руке чародея оказался флакон, который пироман затем невозмутимо грохнул об пол. По моргу мигом расползся плотный белый туман, окутавший Бреннона удушливым одеялом. Закашлявшись, Натан бросился наперерез чародею, ударился о край стола и услышал хлопок двери. Комиссар зарычал, ощупью (иногда чувствительно натыкаясь на окружающие столы и стеллажи) проложил себе путь к двери, врезался в нее плечом и вывалился в пустой узкий коридор. Впереди слышались быстро удаляющиеся шаги, и Бреннон ринулся в погоню. Здесь некуда было свернуть, а в приемной сидел дежурный. Комиссар пулей пролетел коридор, в два прыжка одолел лесенку, ворвался в приемную – и яростно выругался. Пиромана там не было, а дежурный пялился в пустоту застывшим взглядом.
15 февраля
– Простите, – снова повторил Лонгсдейл. – Я не знал, что он придет сюда просто как посетитель. И морг…
– Я помню, – мрачно перебил Бреннон. – Кеннеди вам запретил. Ну и вот результат.
Даже принятый с утра медовый отвар миссис ван Аллен не смог улучшить его настроение. Кеннеди предпочел скрыться с глаз долой, дабы заняться наконец вскрытием после того, как консультант собрал в колбочку остатки порошка. Хотя толку-то с них теперь…
– Вы уже были у мисс Шеридан?
– Пока нет. Сестра запретила ее беспокоить. Ничего, побеспокою сегодня, – с угрозой пообещал комиссар. – Как вы не уследили за своими же чарами?
– Я осматривал место нападения на мисс Шеридан и увлекся. Когда я понял, что чары разрушаются, то было поздно. А в свете его угрозы восстанавливать их небезопасно.
– И вы все еще думаете, что он человек, – процедил Натан.
– Но он не делает ничего, что выходит за рамки человеческих возможностей! – Консультант нахмурился. – Правда, если, как вы говорите, ему около тридцати пяти, то я не знаю, когда он успел получить столько опыта и набраться знаний, чтобы так свободно…
– Вам тоже на вид не девяносто, – едко заметил Бреннон. – Может, и его как-нибудь хитро обработали.
– Но он не такой, как я!
Натана даже позабавило такое искреннее возмущение. Пес, который внимательно обнюхивал остатки порошка, обернулся к хозяину и громко фыркнул.
– Не отвлекайся, Рыжий, – строго велел комиссар.
Животное посверлило его людоедским взглядом и вернулось к изучению единственной улики.
– Рыжий? – недоуменно спросил Лонгсдейл.