Терпеньем запасусь, как сухарями, Пересекая Время в одиночку, Арахновыми днями и ночами За строчкою нанизывая строчку.
Затворных наваждений паутина Осела тонким флёром ожиданий. Застыла в недописанных картинах Поэзия отложенных желаний.
И в эпитимье долгого отсчёта, От горечи, от жгучего бессилья, Непроизвольно вздрагивают крылья Движением свободного полёта...
Мерные взмахи вёсел. Покачиванье лодчонки. Отсвет лампады осени В бликах, тусклых и ломких.
Замерли звуки и слоги В дупле схоронившейся мысью. Сошлась с поднебесьем дорога, Где мысль встречается с мыслью.
Пленяет немым красноречьем Хаос звёздных скоплений – Разверзнутая предтеча Божественного Явления.
Всё ближе неясный рокот Смятений предчувствий и чувств, Ждущих вердикта Рока Беспрекословных уст.
В последнем свиве излучины Проступает величье хором. – С прибытием благополучным! – Спасибо, приятель Харон...
Уж ночи крыло вороное коснулось заката. И день возвратился в былое, предсказанное когда-то.Румянец зари уходящей бледнеет и тает. Месяц, влюблённо молчащий, кого-то встречает.
Цветок в упоении томном бутон закрывает,И звёздочки в бархате чёрном изумлённо моргают. Трава под росою кивает, лишь только пригубит. В лесах соловей распевает: он любит, он любит.
Поддались магическим чарам и наши желанья. Летят, обдуваемы жаром второго дыханья. Мир светится в лунной дорожке, чего ж еще больше? Вот, разве что, только немножко, пожить бы подольше...
Давлюсь я ненависти хлебом. Заплесневелый, жжёный кус Завяз в зубах, он застил небо, Саднит в душе, аж в горле хруст.
Отдельные слова пропали. Не узнаю их и вблизи я. "Понять"... Найду теперь едва ли. "Простить"... Не помню. Амнезия.
Кипит отвар подлунных дрём. Настойка терпка и прогоркла. С последним, в жадности, глотком, Осклаблюсь я улыбкой волка.
Один, как воин в поле, выйду. Готовы уж, в преддверьи встреч, И продублённый щит обиды, И мести неотвратный меч.