Интересно, а мой старый пароль еще работает? Сомнительно, танковая бригада формировалась в июле, особист, если только он не был в то время на фронте, мог ничего про это не знать. Но попытка — не пытка…
— Брест сорок один! — негромко произнес я.
— Что? — удивленно моргнул особист. — Что вы несете?
— Повторяю: Брест сорок один! Это такой пароль, вам должны были донести циркуляром.
— Первый раз слышу про какие-то пароли! Кто вы такие? Предъявите документы! — упрямо набычившись, сказал особист.
— Повторяю: я батальонный комиссар Дубинин. Выполнял особое задание в тылу противника. Выхожу к своим. Естественно, что никаких документов у меня нет — было бы глупо делать врагу такие подарки. Если вы забыли пароль, то свяжитесь с генералом Батом — он знает меня в лицо и может подтвердить мою личность.
Особист посмотрел на меня как на сумасшедшего, потом опустил глаза и зачем-то начал вдумчиво изучать лежащий перед ним на столе оружейный пояс с «Грачом». Показывая тем самым, что на мои слова ему плевать. Вот сейчас этот служака реально меня разозлил.
— О вашем поведении я доложу вышестоящему командованию! — негромко, но медленно и четко сказал я. — И пусть оно решит, что его вызвало: непрофессионализм или обычная халатность!
— Молчать! — рявкнул особист, добавив пару непечатных оборотов.
— Хватит орать! — сурово оборвала его Светлана. — Культурные люди так при дамах не выражаются. Надо будет посоветовать Лаврентию Палычу провести для сотрудников уроки хороших манер.
Признаться, я не помнил, кому в 41-м подчинялись особые отделы — Берии или Абакумову, — но подыграла мне Света знатно. Особист растерялся. Я почти слышал, какие мысли бродили в его голове: «А вдруг и правда?»
Дилемму разрешил новый персонаж — в палатку быстрым шагом вошел… Лерман! Давно и хорошо знакомый лейтенант госбезопасности, бывший следователь районного управления НКВД из Клецка.
— Паша, что тут у тебя? — не сразу разглядев нас в полумраке палатки, спросил Лерман. — Мне доложили, что к тебе доставили двух подозрительных людей.
— Здравия желаю, Анатолий Абрамович! — обрадовался я. — Какая-то странная тенденция выработалась — каждый раз вас встречаю! Как ваше ранение в руку, зажило?
— Вы кто? — прищурившись, видимо, глаза еще не привыкли к полутьме, спросил Лерман. — Хм, голос знакомый…
— Брест сорок один, Анатолий Абрамович! — с улыбкой сказал я.
— Товарищ батальонный комиссар? Виталий Дмитрич? Это вы?! — охнул от неожиданности Лерман.
— Я, Анатолий Абрамович, собственной персоной!
Лерман порывисто шагнул ко мне и неуклюже обнял. Вот уж чего я не ожидал от бывшего учителя…
— Простите, Виталий Дмитрич, что-то я… расчувствовался, — отстранившись, пробормотал «кровавый сталинский опричник».
— Как вы здесь очутились, Анатолий Абрамович? — пришел я на выручку Лерману.
— Меня назначили в первую гвардейскую дивизию личным приказом наркома! — с ноткой гордости сказал Лерман.
«Чтобы курировать действия Батоныча, докладывая напрямую Берии!» — догадался я.
— А мы здесь… проездом! — усмехнулся я. — Вот только ваш… э-э-э… коллега нас как-то… неласково… встретил!
— Паша, в чем дело?! — резко повернулся к особисту Лерман.
— Он отказывается пароль принимать, при женщине матерился, — наклонившись к уху Лермана, наябедничал я.
— Товарищ старший лейтенант госбезопасности, да я… да они… А у них документов никаких нет и вот такое оружие, явно несоветское! — возмущенно заорал «особист Паша». — Их в лесу разведчики поймали, а он мне только и твердит: «я батальонный комиссар», да талдычит про какой-то Брест.
— Оружие, кстати, совершенно советское — автоматический пистолет Ярыгина, — усмехнулся я.
— Паша, да ты, оказывается, дурак… — ласково произнес Лерман. — Впрочем, про пароль он мог и не слышать — когда циркуляр рассылали, он в Кременчуге уркаганов на колхозном рынке гонял, на фронт всего две недели назад попал. Но все равно — обязан был немедленно доложить мне о любых странностях! Пшел вон, балбес!
«Особист Паша» трясущимися руками упаковал в пижонистую кожаную папку листы бумаги со стола и вышел из палатки на негнущихся ногах.
— С кем приходится работать! — печально покачал головой Лерман. — Вы, Виталий Дмитрич, простите нас! Недоработка!
— А вас, Анатолий Абрамович, я смотрю, в звании повысили! Поздравляю!
— Спасибо! — Мне показалось, что Лерман стесняется. — Присвоили внеочередное, это верно. Еще и орденом «Знак Почета» наградили!
«Небогато! — подумал я. — Впрочем, особенными геройствами товарищ следователь и не отличился».