— Да, я помню, ты говорил при нашей первой встрече — двадцать семь миллионов! Все лучше и лучше, да, Виталь? — угрюмо глянул на меня Володя, словно это я был виноват, что потери не свелись к нулю. — Ладно, прости… я после сегодняшнего боя никак не отойду. Ты реально многого добился.
— Да и ты, дружище, не подкачал! — Я шутливо толкнул Батоныча кулаком в плечо. При этом мы синхронно поморщились от боли в ранах. — На пустом месте создал мощное танковое подразделение! Я вычитал, что его структуру копировали не только наши и не только во время войны, но и на Западе, и даже в семидесятые годы.
— Да я-то тут при чем? — притворно удивился друг. Но чувствовалось, что похвала ему приятна. — Ты же, наверное, догадался, что я тупо скопировал штат обычной советской танковой дивизии. К сожалению, без необходимой самоходной артиллерии. Но уже с мотопехотой! Бэтээры новые видел?
— Видел, все видел! Ты и в историю вошел как изобретатель БТР-41.
— А «сушки» новые видел? Астров с Грабиным постарались — всего за два месяца производство наладили! — не унимался внезапно разволновавшийся Батоныч. — Сегодня самоходки в первый раз в бою участвовали!
— Я видел их работу с опушки! Отлично исполнено! Вот только…
— Что?! — излишне резко спросил генерал.
— Ты их использовал как противотанковые самоходки, хоть и во второй линии. А ведь это должно быть средство качественного усиления… ПЕХОТЫ!
— Ну ты, блин, даешь, пя́хота! Только бы на себя одеяло перетянуть! — В Бате снова проснулась «корпоративная конкуренция» родов войск. — Впрочем… Ты, конечно, прав! Но, сам понимаешь, так сегодня карты легли, что пришлось этот козырь на игровой стол шлепнуть!
— Да я все понимаю, Володя… Я ведь не в упрек!
— Ладно, проехали… Ты вообще когда провалился-то? И Сталину успел позвонить, и наш бой увидеть…
— Около десяти утра, кажется… — почесал я в задумчивости затылок. — Точно не помню, на часы не смотрел — не до того было! Все вообще как-то быстро произошло — вот только звонок от Вождя и сразу — бац! Перенос! Между ними, наверное, и пяти минут не прошло!
— А чего Верховный так конкретно посоветовал мне не лезть на рожон? Ссылаясь на тебя?
— Погибнуть ты был должен сегодня, Володя! Вот на том самом поле между двух рощиц. Сгореть в танке вместе со всем экипажем. То ли во встречном бою с панцерами Гудериана, то ли от бомбы пикировщика.
— Во как! — Батоныч пустыми глазами посмотрел на красное полукружие уже почти севшего за горизонт солнца. — Прошла, значит, мимо, костлявая… А чего ты дергался-то? В первый раз, что ли? Ушел бы на «перезагрузку», как ты это называешь…
— Я не был уверен, что без моего присутствия эта самая «перезагрузка» для тебя сработает! Хрен знает, как эта «небесная механика» действует!
— Понятно… — пробормотал Володя. — В общем, спасибо тебе! И за меня, и за ребят моих, за экипаж! Они ведь тоже должны были со мной… А ведь ты их дольше моего знаешь — мехводом у меня старшина Баранов, а башнером мамлей Гаврилов.
— Матвеич и Степа? Конечно, я их прекрасно помню! Познакомился с ними, когда вместе из-под Клецка выходили. Моя третья «ходка», если память не врет. А потом ты их учил «семьдесят вторым» управлять, когда мы дивизию Моделя чихвостили!
— Н-да… Были приключения… — кивнул Батоныч. — Нам бы сейчас сюда мой любимый танк… А лучше роту! Сейчас бы уже Гудериана на березе вешали!
— Да вы и без «Т-72» неплохо справились! И это я тебя не утешаю, а просто констатирую факт.
— Ладно, ладно… Льстец! — Батоныч тоже шутливо толкнул меня кулаком в плечо. И мы снова синхронно поморщились от боли. — Вон уже твоя… гм… знакомая идет. Угораздило же девушку с тобой… гм… познакомиться…
Я обернулся. В какой-то хламиде защитного цвета (это такое платье?), перепоясанная брезентовым солдатским ремнем, в косынке на светлых волосах, в яловых сапогах сорок первого размера Светочка смотрелась… божественно! Прямо-таки глаз не оторвать. Немудрено, что при ее движении через толпу раненых воинов замолкали любые разговоры и головы «орлов» и «героев» немедленно поворачивались вслед за спустившимся на землю ангелом.
— Э-э-э… хм… давайте пойдем в мою палатку! — Чувствовалось, что на Батоныча тоже подействовала «женская магия» доктора медицинских наук. — Там и перевязку сделаем, и… потолкуем о… делах наших скорбных!
— Владимир Петрович, вы меня простите, но я только пять минут назад сообразила… Это ведь вы Герой Советского Союза генерал Бат! — смущенно сказала Светлана, глядя на Батоныча как-то… по-новому.