Сеня родился гуманитарием, сочинения его были лучшими в классе, по собственной инициативе он посещал рисовальные классы, но с точными науками начались проблемы. Мне они давались легко, особенно, после того, как начал серьёзно относиться к урокам. Решили делать математику и физику вдвоём, он объявил дома, что репетитор не нужен.
Так я зашёл в бывшую квартиру градоначальника с парадного входа. Две из трёх просторных комнат перегорожены, получилось пять, небольшая кухня и душ. В гостиной - библиотека, около неё - рояль. Отец Сени, Григорий Моисеевич, выглядел старше моих родителей, высокий, солидный, почти лысый, глаза - в тёмных тенях. Мама, Елизавета Львовна, тоже врач, но в детском саду, худенькая, тихая, милая, заботливая. Старшую сестру, Римму, я знал по школе. Крупная, широкоплечая, в отца, с большой грудью и неограниченными амбициями, она, наверное, никогда не была девчонкой, а, только, смотрящей на всех свысока, поучающей матроной. Готовилась в следующем году получить золотую медаль. Сенька, как и его мама, мне показалось, тушевались при авторитетных членах своей семьи.
Когда в следующий раз услышал, как за стеной Григорий Моисеевич настаивал на том, что сын должен стать первым, подумал:
"Сенька никогда не пройдёт вперёд, обязательно уступит тому, кто следует за ним или с ним".
В тот вечер мы занимались, сидя за письменным столом, около которого часто проходили беседы отца и сына, потом Елизавета Львовна предложила перекусить. По моим понятиям обед их состоял из деликатесов. Про фаршированную щуку сказали, что это национальное блюдо. Рыбу поймал для кардиолога его бывший больной.
"И мне один раз удалось побывать на рыбалке", - похвастался я.
"С папой?" - спросил Григорий Моисеевич.
"Нет, со Славой, хахалем моей мамы и его товарищем".
Люди за столом замерли, ожидая продолжения.
Я этого не заметил и с удовольствием поделился историей об увлекательном приключении:
"Дядя Слава и его приятель собрались рыбачить, мама сказала, чтобы взяли меня с собой. По дороге они остановили машину, сбегали в магазин, купили бутылку водки. Когда приехали, поставили её на пенёк на берегу озера. Я схватил удочку, размахнулся, чтобы первым поймать рыбу, но попал по бутылке, она упала на камни и разбилась. Дядя Слава и дядя Андрей, сильно рассердились, я понял, что сейчас начнётся "трах" по ж..., и побежал от них в сторону, где деревья были не высокими и немного больными, это оказалось болото, в нём и увяз по пояс. Дядя Слава вытащил меня, чёрная жижа сделала "чпок", а резиновые сапоги остались в трясине. Очень воняло. Меня помыли в озере и завернули в какие-то тряпки. Мужчины констатировали, что рыбалка не состоялась, придётся возвращаться назад, чтобы отвезти домой зас...ца".
Не знаю, понравился ли мой рассказ, лицо главного человека этой квартиры оставалось серьёзным, но глаза смеялись.
В школе Сенька перечислил слова, которые за столом говорить не стоит. Я думал, что больше не пригласят, но ошибся. С тех пор часто обедал в этой квартире. Считал ли Григорий Моисеевич мою помощь по физике и математике полезной для сына или же хотел держать наши приключения под контролем, так и осталось неясным.
Однажды, Елизавета Львовна оказалась у меня в гостях. Мы с Сенькой и Мартыном раскапывали захоронение на старом кладбище. Слышали от кого-то, что там зарыт клад. Я случайно проткнул руку ржавым гвоздём. На уроках было не по себе, дома стало совсем плохо, тогда Семён привёл свою маму в комнату, где на обеденном столе стояла грязная посуда после нашего с папой завтрака, на диванах валялась моя одежда, учебники, а пол Галчонок подметала в последний раз несколько дней назад. Температура была высокой. Как в тумане, помню, что Елизавета Львовна обсуждала что-то с Анной Даниловной, пока не прибыла "скорая". Отец отыскал меня на следующий день в больнице.
Когда поправился, Сеня принёс в школу книгу из их библиотеки: "Приключения Тома Сойера", прислал Григорий Моисеевич. Я прочёл о том, как искал сокровища герой Марка Твена.
В восьмом классе мальчишки увлеклись химией. Идея устроить сильный взрыв не давала мне покоя. Собрал ингредиенты, смешал их в металлическом портсигаре, который валялся у нас в ящике комода. Считал, что довезу смесь до пустыря в этом контейнере и положил его в нагрудный карман куртки. Мартын так обрадовался, встретив меня на улице, что хлопнул по груди, и мы взорвались с ним оба. У него была обожжена кисть, а на моей коже на всю жизнь отпечатались серп и молот, выбитые на портсигаре. Сенька, приглашённый в качестве зрителя, испугался, но не пострадал.
В выпускном классе ростом я был: один метр, девяносто сантиметров.
На математической олимпиаде получил диплом и приглашение поступать без экзаменов в престижный ВУЗ. Директор благодарно жал папе руку.
В первые ученики мы с Сенькой не выбились. Ему скучно было заниматься точными науками, а мне - наплевать на языки.
В стране шла перестройка. Комната моя была заставлена коробками с сумками, одеждой и парфюмерией, всё это закупал, продавал и сбывал азартно, пренебрегая законами торговли и предупреждениями налоговиков. Поссорился с одним торгашом по поводу качества товара, не расплатился из принципа, и теперь меня разыскивали бандиты.