Таким образом, и здесь мы находим между подвижниками вовсе не те отношения (послушник - старец), какие, по убеждению отца Доримедонта, были не редкостью во времена епископа Игнатия. Во-первых, находим, что пустынники брянские вовсе не слыхали об умном делании, что само собой говорит о том, что подвиг их носил более наружный характер. Из жития старца Зосимы видно, что и в Коневской обители подвижничество было скорее внешнее. Так, находясь в послушании у отца Адриана, строгого подвижника, отец Зосима не ведал делания откровения помыслов. В житии говорится: «А когда нашел он в правилах св «ятого» Василия Великого, в поучениях св «ятого» Иоанна Лествичника и прочих св «ятых» отцов пустынножителей совет об откровении своих помыслов и искушений своим наставникам, то так был утешен и обрадован этим, как бы храбрый, но изнемогший воин, нашедший новое оружие», после чего он «с искренним чистосердечием и не щадя себя стал все о себе открывать о «тцу» Адриану»[9]. А ведь отец Адриан до того, как стал настоятелем обители, много лет был наставником брянских пустынных отцев, но вот он во все эти три года, в которые нес послушание в обители отец Зосима, не научил его ни деланию молитвы, ни откровению помыслов. Об этом юный монах узнает либо из книг, либо от благоговейного монаха, проживающего в обители уединенно, упражняющегося в молчании и чтении Священного Писания[10]. Сам ученик своему учителю - игумену обители - напоминает о важном для очищения души откровении помыслов, о котором вычитал у святых отцов, старца своего учит внутреннему духовному деланию, которое узнал от монаха, тщательно изучавшего писания отеческие.
Вот еще случаи из жизни упомянутых старцев, которые характеризуют их отношения: отец Зосима много читал святых отцов, старец же Василиск, «не весьма искусный в чтении, предавался более молитве сердечной». И вот возникает искушение: отец Зосима начинает соблазняться тем, что они слишком много занимаются рукоделиями и собиранием ягод вместо того, чтобы больше внимания уделять молитве, чтению и богомыслию. После этого, когда отец Василиск ходил собирать ягоды и грибы для братьев обители, отец Зосима осуждал его и даже укорял в лицо - зачем тот не безмолвствует. Отец Василиск много увещевал Зосиму, говорил, что тот «высоко мнит о своем преуспеянии», что пусть «надеется не на себя, но более на молитвы отца и братий», и т. п. Однако отец Зосима не согласился со старцем и продолжал, оставаясь один в келии, более поститься и продолжительнее молиться. Наконец он почувствовал охлаждение в молитве и осознал свое заблуждение[11]. Через много лет, когда эти святые старцы переселились на пустынножительство в леса сибирские и долгое время подвизались там в трудах духовных и телесных, искушение постигло уже старца Василиска. Ему пришло желание на непомерное воздержание, и он вознамерился положить себе неизменяемым правилом всю оставшуюся жизнь свою никогда не вкушать ни молочного, ни рыбного, даже и в Светлое Воскресение Христово. Отец Зосима не соглашался на это и старался удержать от сего предприятия и старца, «который вопреки своего естественного и благодатного смирения пришел в негодование и огорчение даже до того, что хотел было навсегда расстаться с о «тцом» Зосимою и удалиться в другую пустыню». Отец Зосима противопоставлял его доводам правила церковные и более 300 пунктов написал в доказательство старцу своему и все их основал на церковных преданиях. Наконец сими доказательствами убедил он старца своего оставить свое намерение. Старец Василиск «сознался в своем недоумении и опять обратился со всею любовью к единодушному житию с духовным другом своим»[12]