Очевидно, что наставления святителя о подвиге послушания описывают весьма высокий и самоотверженный подвиг, пример которого мы видели и в вышеописанных случаях. Самое служение монаха в обители, его смирение перед братьями святитель Игнатий возводит на степень крайней самоотверженности: «Хочешь ли ощутить облегчение от борющих тебя страстей? Хочешь ли найти умиление в твоей келии, без которого, как ладья без якоря, мысль, восхищенная свирепым ветром, носится по волнам мечтания и низвергается в глубину уныния? Хочешь ли увидеть свет от Света? Хочешь ли вкусить любовь, от Любви исходящую и в Любовь ведущую? Возьми мысль твою и повергни к ногам братий и сестер, не различая худых от добрых; скажи помыслу твоему и как можно чаще повторяй, чтоб от мысли родилось чувство: “Это Ангелы Божии, а я одна грехом и мраком подобна диаволу”… Суждено Вам найти облегчение для души Вашей у ног братии…»[21]. «Имей мысль, что служишь не человекам, а Ангелам,- и усладится тебе служение твое. Оказывай любовь и услугу ближним ради Бога, а не по сердечному чувству, влечению, избранию, тем менее пристрастию,- и очистится от нечистоты служение твое… «…» Преуспевай, мужайся в этом служении, веруй обрести посредством его спасение души своей. «…» Преподобный Антоний Великий говорил: “От ближних - наша жизнь и смерть: если упокоим брата,- Бога упокоим. А если оскорбим брата, то согрешаем против Самого Христа”»[22]. Отношения новоначального с духовником святитель Игнатий также понимает как глубокое внутреннее делание: «Сохраняй невменяемость[23], т «о» е «сть» ни с кем не сравнивай себя, а смирения ищи единственно в откровении своих помыслов старице и в отсечении твоей воли перед нею»[24].
Однако, говоря о высоте этого подвига, святитель ясно очерчивает его отличие от того таинственного вида послушания, который может быть назван всецелым послушанием духовному старцу в высшем значении этого понятия[25]. «Иноческое послушание процветало при обилии духовных наставников. С оскудением наставников оскудел и великий подвиг послушания, скоро приводивший подвижников к святости: вера, составлявшая сущность этого подвига, требует, чтоб предмет ее был истинный и духовный: тогда она приводит к Богу. Вера в человека приводит к исступленному фанатизму»[26]. «Если же в монастыре не имеется удовлетворительного наставника, то чаще исповедуйся в согрешениях пред духовным отцом, а наставления почерпай в Евангелии и книгах, написанных святыми отцами о подвижничестве»[27]. «Напрасно Ваше желание - находиться в полном послушании у опытного наставника. Этот подвиг не дан нашему времени. «…» Нашему времени дан другой подвиг, сопряженный с многими трудностями и преткновениями. Нам пришлось совершать путешествие - не днем, не при солнечном ясном свете, а ночью, при бледном свете луны и звезд. Нам даны в руководство Священное и Святое Писание: это прямо говорят святые отцы позднейших времен. При руководстве Писанием полезен и совет ближних, именно тех, которые сами руководствуются писаниями отцов. «…» Наш подвиг имеет цену пред Богом: на весах Его взвешены и немощь наша, и средства наши, и обстоятельства, и самое время»[28]. «Руководство писаниями святых отцов ведет гораздо медленнее, слабее; на пути этом гораздо больше преткновений: книга, начертанная на бумаге, не может заменить живой книги - человека. «…» Но руководство писаниями отеческими сделалось уже единственным руководством ко спасению по конечном оскудении наставников. Кто подчинится этому руководству, того можно признать уже спасенным; кто же водится собственными разумениями или учением лжеучителей, того должно признать погибшим»[29].