Но вернемся к иконам: действительно, человек, с верой молящийся перед иконой, написанной недостаточно художественно или даже вовсе неканоничной, может быть услышан. И через такую икону может произойти чудо по вере молящегося, как через разбойника Флавиана исцелилась слепая, уверовавшая, что перед ней святой старец[10], или как некая блудница воскресила молитвой умершего младенца, принужденная к этой дерзновенной молитве его матерью[11]. Но, по слову святителя Игнатия, «такие события - исключения. Созерцая их, мы поступим правильно, если будем удивляться смотрению и непостижимым судьбам Божиим, укрепляться в вере и надежде; поступим очень неправильно, если будем эти события принимать в образец подражания»[12]. Если же захотим обобщить подобные случаи (к примеру - случай с Флавианом), то должны будем сделать вывод, что выбор старца вообще не имеет никакого значения, что можно избрать в духовные наставники любого человека, пусть даже разбойника, все дело только в самоотвержении. Но ведь если и возможно преуспеяние и спасение при нерадивом и страстном наставнике, то лишь в том случае, когда послушник богат духовным рассуждением, знаком с опытом других духовных наставников, руководствуется писаниями святых подвижников, иногда общается с действительно духовными монахами, как мы видели это в житии святого Акакия и в других описанных выше случаях. Однако иной раз икона, написанная не в православной традиции, изображенная душевно, чувственно, может мешать молиться, создавая фальшивое настроение, навязывая предстоящему ложное понятие о Боге или о святых. Особенно такой вред способны производить картины, претендующие на наименование икон, написанные в стиле западной, весьма чувственной и страстной живописи (а такие изображения можно видеть и сегодня во многих православных храмах). В XIX веке для писания таких «икон» художники иногда приглашали даже натурщиков. Святитель Игнатий рассказывает, что один кучер, «видный, но очень ограниченного ума», признавался ему, что с него написано множество икон. «…Вот причина глупых глаз на иконе,- замечает святитель,- она - верный портрет статного кучера с глупыми глазами»[13]. Что-то подобное может происходить и тогда, когда душевный и чувственный человек примет на себя роль духовного старца, а несчастный ученик в лице его (на котором отражаются страсти не уврачеванной еще, не убеленной благодатью души) будет стараться усмотреть образ Самого Христа. Святитель Игнатий говорит далее: «Иконописец должен твердо знать догматы Православной Церкви и вести жизнь глубоко благочестивую, потому что назначение иконы - наставлять народ изображениями. Посему иконы должны сообщать понятия истинные, чувствования благоговейные, точно - благочестивые. В противном случае икона будет действовать так, как бы действовал с кафедры проповедник, зараженный лжеучением…»[14]. И как лжедуховный старец, добавим мы.
Доримедонт [Сухинин], иеромонах. Учение святителя Игнатия… С. 24, 25, 26.
Игнатий (Брянчанинов), святитель. Аскетические опыты. Т. 1. С. 121, 124, 125-126.
Собрание писем святителя Игнатия… Письмо 47. С. 112.
См.: Симеон Новый Богослов, преподобный. Творения. Т. 1. Слово 11. С. 102-103.
Симеон Новый Богослов, преподобный. Творения. Т. 2. Слово 87. С. 454-455.
Там же. С. 446.
Симеон Новый Богослов, преподобный. Творения. Т. 2. Слово 83. С. 393-394.
Феофилакт Болгарский, блаженный. Толкование на Лк. 17, 5-10 // Святое Евангелие от Луки с толкованием блаженного Феофилакта, архиепископа Болгарского. М., 1997. С. 422.
Он же. Толкование на Ин. 1, 38-39 // Святое Евангелие от Иоанна с толкованием блаженного Феофилакта, архиепископа Болгарского. М., 1996. С. 67-68.