Выделим некоторые факты из предлежащих книг: старец Ефрем пришел на Святую Гору в 1933 году в каливу преподобного Ефрема на Катунаках, где жили трое монахов, его земляки (все они были из Фив). Возглавлял братство старец Ефрем, который и был прежде других устроителем этой небольшой обители. Но вскоре после того, как молодой послушник принял постриг в рясофор, старец Ефрем скончался, и старшинство над братством перешло к иеромонаху Никифору, который по стечению обстоятельств и стал теперь старцем отца Ефрема. Это случилось в 1934 году, под послушанием же у отца Никифора будущий старец находился до 1973 года. Старец Никифор, как свидетельствует житие, имел «действительно тяжелый характер, иногда просто несносный»[6]. Сам отец Ефрем рассказывал, что на первых шагах монашеской жизни ему помогало чтение святоотеческих книг, поскольку его старцы (Ефрем и Никифор) были «чрезвычайно резкими и гневливыми и по своей неграмотности не могли дать ему надлежащего руководства». Как свидетельствует Иосиф Ватопедский, «в первые дни подвига старца [Ефрема], духовного подвига, который он начал, он был лишен святоотеческого примера и необходимых для новоначального наставлений. Однако благодаря чтению житий святых отцов старец получил довольно хорошую подготовку и преодолел первые волны помыслов и волнение брани…». Сам отец Ефрем впоследствии рассказывал о своих старцах: «Они были простецами. Рукоделие, служба и ничего более. «…» Но это не давало мне полноты, не удовлетворяло меня. Я искал большего, высшего. Старец Никифор был хорошим, но он не мог научить меня тому пути, которого не знал, потому что сам не прошел его». Как говорится далее в житии, «вопросов, остававшихся без ответов, становилось все больше, особенно после тех духовных состояний, которые он начал переживать»[7]. Выше Катунак в скиту святого Василия в то время подвизался старец Иосиф. Впервые отец Ефрем посетил отца Иосифа вместе со своим старцем. Почувствовав, что «в этом старце обитает жизнь и благодать», отец Ефрем стал обращаться к отцу Иосифу за разрешением своих духовных проблем. Старец Никифор не препятствовал ему в этом. «Теперь все вопросы отца Ефрема, порожденные в том числе и его неопытностью, находили ответ и объяснение. Это осуществилось благодаря знакомству и общению со старцем Иосифом. Очень скоро он постиг смысл духовного закона и то, как правильно вести невидимую брань. Это знание стало его пожизненным достоянием и наградой за ревность и благочестие»,- говорится в житии. Отец Ефрем рассказывал позже, что в тот момент у него были помыслы уйти от старца Никифора, поскольку он не находил у него духовного руководства, но старец Иосиф посоветовал ему не уходить, но пребывать со смиренным помыслом, а сам обещал помогать духовно[8].
Но вот какое обстоятельство, касающееся жития старца Ефрема, обращает на себя наше внимание. В 1924 году в Элладской Церкви был введен новый календарный стиль, после чего произошел раскол, в результате которого многие христиане отпали от Вселенской Церкви, прервав с ней евхаристическое общение. Святая Гора сохраняла старый стиль, не прерывая, однако, молитвенную связь и административную зависимость от Вселенского Патриархата, оставаясь в общении с другими поместными Церквами. Те христиане, которые, соблазнившись введением нового стиля, перестали общаться с Церковью, стали называться зилотами (греч.: - ревнитель). Катунаки был одним из центров зилотства. Многие из здешних монахов прервали духовную связь с Константинопольским Патриархом, с другими поместными Церквами, с остальными монастырями и монахами Святой Горы, не участвуя ни в литургиях, ни в общих торжествах с ними. Отец Ефрем происходил из старостильной семьи, и в каливе, в которую он пришел, все отцы были зилотами, к зилотам относился и отец Иосиф. Все эти отцы принадлежали к крылу раскола так называемых флоринитов. Епископ Хризостом Флоринский, возглавлявший это крыло, в 1935 году вместе с другими двумя епископами разорвал каноническую зависимость от Греческого Синода. Все они были запрещены в служении судом Элладской Церкви, однако продолжали служить и хиротонисать. После того как в 1938 году между предстоятелями зилотской группировки произошло разделение, Хризостом Флоринский оказался в одиночестве (не имея рядом с собой других епископов). Он, хотя и не имел церковного общения с Константинопольским Патриархатом и с общающимися с Константинополем Церквами, однако признавал Таинства новостильников действительными. Другая группировка, во главе которой стояли Матфей Вресфенский и Герман Кикладский, отличалась большей категоричностью и отвергала силу Таинств во Вселенской Церкви. Отец Ефрем, поселившись в каливе святого Ефрема, «не размышлял о проблемах каноничности зилотов. “То, что нашел, то и воспринял”»,- говорится в житии[9]. То есть вступил в ту же группировку «флоринитов», в которой находились и отцы каливы. Необходимо заметить, что отец Ефрем рукоположен был в иерейский сан зилотским митрополитом Германом Кикладским в 1936 году. По этой причине Великая Лавра даже решила вычеркнуть отца Ефрема из списка насельников монастыря, из-за этого его чуть было не выселили с Афона. Как повествует жизнеописание, «когда он узнал старца Иосифа, то уже вдвоем, движимые сильной духовной ревностью, но в простоте своего незнания, они примкнули к крайней группировке “матфеевцев”», отойдя от «флоринитов». Далее говорится, что после этого отец Иосиф, чувствуя потерю мира, горячо молился и после молитвы имел знаменательное видение: он видел себя на камне посреди бушующего моря, и волны вот-вот могли смыть его в пучину, но тут он увидел в стороне вековечную Гору. При первой же возможности он спрыгнул с камня на эту скалу и оказался на твердой почве. Отец Иосиф посчитал это видение не случайным. В то же самое время молился об этой же проблеме и отец Ефрем и «услышал голос: “В лице Флорина ты отверг всю Церковь”. После этого они опять вернулись к “флоринитам”». Однако впоследствии, во время молитвы, отец Ефрем опять «услышал голос: “Подчинись Патриарху. Не подчиняйся Флорину”…Он не поверил этому голосу, посчитал это за прелесть. Позже указанием Божиим они соединились с Церковью, и только тогда их души обрели покой»,- говорит жизнеописание, составленное учениками старца Ефрема[10]. Старец Иосиф Ватопедский описывает эту историю несколько иначе. Он также свидетельствует, что отец Ефрем вместе со старцем Иосифом, «движимые духовной ревностью, примкнули к крайней группировке так называемых матфеевцев», и «в результате старцы в пустыне оказались в стане фанатиков». Но поскольку существовало более умеренное направление - «флориниты», которые избегали жестокости «матфеевцев», то «старцы обратились к этой группировке: “из двух зол меньшее - лучше”, хотя и оставались неудовлетворенными. В их совести протестовала несправедливо отверженная живая Церковь». Старец Иосиф со слезами и болью ищет разрешения этой проблемы через молитву. Он в глубоком смирении обращается к Богу: «Мы согрешили, творили беззакония пред Тобою, предали Твою всесвятую волю, и Ты праведно презрел нас, оставив нас блуждать в хаосе, вне света Твоей истины. Мы не смогли узнать утверждение истины, непоколебимую и несокрушимую Твою Церковь, всесвятое Тело - То, что Ты основал Своим к нам пришествием,- и доверились выводам человеческого разума и логики». Он ожидал с болью и терпением ответа от Бога. После этой молитвы, как рассказывал сам отец Иосиф, «меня охватил сон. Тогда я внезапно оказался посреди океана на одном кусочке Афона, который мог затонуть с минуты на минуту. Я испугался и подумал, что если этот кусок откололся от всей Горы и колеблется, то в скором времени он потонет, и я погибну. Тогда одним сильным прыжком я достиг твердой земли Горы. И действительно, тот маленький осколок скалы, на котором я находился, поглотило море, и я прославил Бога, спасшего меня от гибели! Тотчас я понял: это сон о том, что занимало меня и о чем я просил Господа - чтобы Он не попустил мне блуждать в моих суждениях». Здесь же говорится, что и отец Ефрем, молясь, услышал голос: «“Вместе с флоринитами ты отрекся от Церкви”. Когда они пришли в мирное состояние духа,