Из всего этого и многих других характерных деталей в житии складывается твердое впечатление, что скорее сам отец Ефрем был в послушании у своих учеников, чем они у него. По крайней мере, не вызывает сомнений, что в подвижничестве, безмолвии, молитве отцы не пользовались руководством старца, но сами подбирали себе подвиги, которые виделись им наиболее плодотворными. Наконец ученики предлагают старцу уйти на другое, более безмолвное место. Старец согласился, и они все трое перешли в скит святого Василия, находящийся на высоком, диком и уединенном месте. Но там не оказалось свободных келий, и отцы были вынуждены заняться строительством, что было весьма трудно в том месте. Старец Ефрем вскоре скончался, и, как повествует жизнеописание, «наши старцы, которые после отшествия их наставника могли отрешиться от всякой заботы, покинули свои сделанные на скорую руку каливы. Двое молодых подвижников, которым теперь не о чем было беспокоиться, все лето переходили с места на место и особенно часто заглядывали туда, где, как они слышали, в прошлом подвизался какой-либо добродетельный аскет»[5]. Так и хочется вместе с отцами глубоко вздохнуть и воскликнуть: наконец-то! - желанная свобода, полученная законным путем! Далее в житии отца Иосифа говорится, что «с первых шагов своей подвижнической жизни старец мечтал о встрече с духовным отцом - человеком духовным в полном смысле этого слова, который обладал бы необходимым опытом и мог стать наставником и руководителем в этой столь сложной и таинственной жизни. Несмотря на все свои разочарования, отец Иосиф, по его словам, не переставал искать и надеяться. «…» Настойчиво продолжая свои усилия, они обошли все пещеры и каливы, не пропуская никаких следов древнего жилища или мест, в которых, согласно каким-либо свидетельствам, некогда жили подвижники»[6]. Наконец, отцы нашли некоего старца Даниила, истинного безмолвника весьма высокой духовной жизни. Отцы стали обращаться к нему за советом и за духовным утешением, но жили, как и прежде, в различных местах, стараясь хранить безмолвие. Далее в жизнеописании говорится много об аскетических подвигах старца Иосифа, о тяжких искушениях его, которые он преодолевает благодатью Божией, призываемой через пламенную молитву, преданием себя на волю Божию. Однако видим его чаще всего ратоборствующим со страшными врагами один на один, почти не имевшим человеческого пособия в духовном этом поединке…
Итак, мы убеждаемся, что и этот весьма ревностно устремленный к Богу подвижник не обрел наставника, который бы вел его легким и беспечальным путем всецелого послушания, учил всем тонкостям духовной жизни. Нигде в житии старца не видим того, что сам он действительно находился когда-либо в таком слепом и безусловном послушании, которому впоследствии столь категорично учил своих учеников. Из писем отца Иосифа видно, что очень многие, достаточно значительные в духовном отношении понятия складывались у него не скоро, путем многих ошибок, проб и горьких опытов. Так, он долгое время отвергал медицинскую помощь. Как писал отец Иосиф о себе в одном письме: «…с тех пор, как я стал монахом, сколько раз ни заболевал - совершенно не заботился о себе. И никому не позволял позаботиться о телесном своем здоровье, а всю свою надежду возлагал на Безмездного Врача». «Я болею всю свою жизнь. И не лечился никогда. Настойчиво ем противопоказанное. И где смерть?» При этом отец Иосиф и других учил пренебрегать помощью врачебной науки, отговаривал употреблять лекарства, делать операции, настаивал иногда, чтоб больные употребляли в пищу то, что им было категорически воспрещено[7]. К счастью, по милости Божией, ради горячих молитв старца, также по вере в его слово тех, кому он давал эти указания, несчастья не произошло, и больные выздоровели. Однако сам отец Иосиф впоследствии признается в одном из своих писем: «Читал я письма святого Нектария [Пентапольского] и увидел, как внимателен был он к врачам и лекарствам, такой великий святой! А я, бедный отшельник, состарился в пустыне и хотел только верой исцелять. Теперь узнаю и я, что требуются и лекарства, и благодать». Теперь уже старец и сам лечится, и другим советует: «Позаботься помочь, сколько можешь, самому себе. Нажимай на аппетит: не ешь то, о чем ты знаешь, что оно вредно для твоего здоровья»[8].