– Они ровным счетом ничего не стоят.
– Ты слишком строга.
– Нет, Давид, я не могу согласиться с твоим выбором.
Ни один из этих проектов не станет успешным.
– Это что, упрек? Что бы я ни делал, ты, Аврора, неизменно злишься и раздражаешься. По крайней мере, мне кажется именно так.
– Все эти трое – неудачники. Я признаю, что в этом году все предложения были на редкость посредственные. Да, в наши времена вместо этой чуши были действительно оригинальные идеи касательно будущего, помнишь?
Продолжая одеваться, Давид пожал плечами.
– Знаешь, Аврора, нельзя жить, постоянно твердя, что «раньше было лучше». Уж кому-кому, а тебе об этом напоминать не надо.
– Думаешь, я не заметила, как соблазнительно выглядела эта азиатка, специализирующаяся на археологии?.. А ты высказался в пользу именно ее дебильного проекта: использовать пирамиды, чтобы говорить с нашей планетой!
Давид глубоко вздохнул и покачал головой.
– Я ничего такого не заметил.
– Бедный мой Давид, у меня такое ощущение, что ты сейчас вообще ничего не замечаешь. Для человека, который выше всего превозносит эволюцию, в моих глазах ты скорее застрял в трясине прошлого и в ослеплении запутался в настоящем.
Он хотел было возразить, но отказался, посчитав более уместным промолчать. Затем рассеянно чмокнул Аврору в щечку и ушел.
В коридорах университета вновь стало тихо.
Когда ученый вышел на улицу и зашагал по авеню, ему показалось, что его преследует чей-то силуэт. Он остановился и узнал в отражении витрины корейскую студентку. Давид на мгновение замер в нерешительности, намереваясь пойти навстречу девушке и поговорить с ней, но в конечном счете направился домой, зная, что жена тоже вскоре должна вернуться.
У биолога должна быть жена и любовница.
Жене он говорит, что идет к любовнице, любовнице – что к жене. Таким образом, у него появляется возможность спокойно заниматься научными изысканиями у себя в лаборатории.
Каким образом я могу воспринимать и расшифровывать звуковые волны, передающиеся с помощью языка людей?
Цветы общаются посредством разносимых ветром частичек пыльцы.
Рыбы – с помощью волн, распространяющихся в водной среде.
Насекомые для общения используют запахи.
Птицы переговариваются на языке пения и щебетания.
Их диалог вряд ли можно назвать особо интересным, в общем случае он выглядит примерно так:
«Как насчет того, чтобы спариться со мной и произвести на свет потомство?»
«Я нашел место, где есть еда, может, вы поможете мне поймать ее и доставить сюда, чтобы мы могли разделить добычу между собой?»
«Тревога! Рядом хищник! Быстро рассыпаемся в разные стороны!»
«Вон отсюда! Это моя территория, и вы здесь нежелательный гость!»
«Это моя самочка, не пытайся у меня ее отнять, иначе пожалеешь!»
Секс, Еда и Страх – вот три традиционных темы, которыми ограничивается общение существ, болтающих друг с другом на моей поверхности.
И только люди сумели сотворить по-настоящему экспрессивный язык, обладающий огромным разнообразием оттенков и позволяющий выражать мысли на самые разные темы.
Я слушала их голоса, используя естественные антенны, мой «чувствительный мех» – деревья.
Деревья в состоянии засечь любые колебания. Каждый листик является не только микроприемником света, но и уловителем всех остальных форм излучений и волн. А растительный сок переносит эти вибрации в корни, погруженные в мою плоть.
Именно так, посредством бескрайних лесов, покрывающих мою поверхность, я и перехватываю разговоры людей.
Поначалу это был только шум. Потом он превратился в музыку, из которой вскоре стали внятно выделяться слова.
Проявив немного терпения, я в конце концов сумела уловить все принципы, на которых строятся их языки.
Людям очень повезло, что у них есть бесчисленное количество слов для общения, хотя сами они даже не отдают себе в этом отчета. Их язык наполнен тончайшими нюансами.
По правде говоря, из всего, что мне дали эти гуманоидные паразиты, самым впечатляющим как раз является палитра их словарного запаса. Их словарный запас позволил мне открыть всю сложность моего собственного мышления. Благодаря ему я обнаружила, что и мне присущи так называемые чувства: радость, грусть, одиночество, ностальгия, меланхолия, но также привязанность, восхищение, сомнения, гнев.