Например, что такое Межгайлис? Межгайлис в переводе означает - лесной петух. А кличка у этого человека Лапса. Иначе сказать - лиса. Петух и лиса, возможно ли в одном лице более странное сочетание? Казалось бы, что делать петуху в лесу? А лесной петух - глухарь поет в лесу серебряную песню. Может, дед его был знаменитым доезжачим, серебряным петухом на макушке ели, дул в охотничий рог, и, раздавая имена, помещик нарек его Межгайлисом, Лесным петухом, Глухарем, говоря иначе. А может, предок его, крестьянин, все больше по лесам скитался, тощий харч богадельни сдабривая ягодой - земляникой, малиной, голубикой, брусникой, черникой, клюквой, собирал себе ягоды и при этом пел дрожащим фальцетом, пел песню лесного петуха, песню глухаря, сластены-ягодника, пел песню, весню, лесню. А Лиса потому, что филеров и шпиков был мастак вокруг пальца обвести, хитрющий парень, так и заработал себе кличку, обводя полицейских вокруг пальца, только почему же вокруг пальца? Не вокруг дома, квартала? И вдруг открылась глазам широкая, длинная улица, и вдоль по улице широкой, вдоль по улице мощеной братца родного ведут,
и по улице широкой,
и по улице мощеной
красна кровушка течет,
красна кровушка течет,
может, оттого булыжники мостовой со временем краснеют?
Ночь, лепет листьев, златорогий месяц в небе - люблю я ветреные дни, когда дождь набегает порывами, облака летят, сдирают шапки, то застят, то открывают солнце. Тысячи и тысячи все еще стоят в стороне, тысячи и тысячи спят еще беспробудным сном, выжидают, и свинья, мол, не моя, и огород не мой, меня, мол, пока не прижали, чего горячку пороть, людоеды живут только в джунглях, и, наконец, нельзя же забывать просветительского влияния миссионеров, хотя иной миссионер пока оказывает влияние лишь на органы пищеварения.
Как-нибудь все само собой уладится, все будут сыты, обуты, одеты, вдоволь обеспечены, тогда и царь смягчится, подобреет. Пая-пая-паинька, и никто тогда на рожон не полезет, да и куда нам, и той горстке бунтарей куда км! Ну конечно, у одних есть все, те со вкусом прожигают жизнь, после сытного обеда, пополуденного сна предаются праздным мечтаниям, ищут смысл бытия в проведенном вечере за икрой и шампанским, у других же нет ничего, и те смысл бытия ищут в работе и ждут не дождутся, когда к ним придут достаток и довольство, ибо, как говорится:
и у нас ничего не было, но мы копили, теперь у нас есть. Копите вы, и у вас будет, стучите, и отворят вам.
Они стучали, им отворили, отворили им, пригласили войти, и они убиты, и затворились ворота, и опять возникли огненные письмена, стучите, и отворят вам, только дураков все меньше, самодержец смекает, не к добру все это, ведь опорой деспота служит горстка умных подлецов и море олухов, есть еще и третьи - недоумки, недомерки, недоучки, недомыслы, недотепы, недоноски, недолеты, недогляды, недовески, недородки, словом, недочеловеки. И уж эти-то прекрасно понимают, что при другом режиме не снимать им пенки из большой российской миски, оттого они и самые ретивые заступники самодержавия, встают и ложатся с именем монарха на устах, встает и ложится Охотник за скальпами, и больше всего на свете получеловеки ненавидят образованных, интеллигентных, чутьем постигая, что люди широкого кругозора никогда не станут опорой царизма, что они найдут себе место в обещанном партией обществе будущего. И потому-то недоумки объединяются в особый орден, без устава и правления, а девиз того ордена:
тридцать сребреников, и хоть трава не расти. Из ордена выходят шпики, филеры, доносчики, соглядатаи, надзиратели, провокаторы, предатели, гнусное шпионское отродье плодится на задворках ордена, черносотенцы, погромщики, наемные убийцы, истязатели - словом, цветы зла, цветики с голубыми глазами, с темными, карими, зелеными; глаз - орган зрения, и цвет тут ни при чем, орден тридцати сребреников - парша человечества, позор его, и жаль, что природа наделила этих тварей теми же чувствами, что прочих смертных.
Одиноко сойдешь в могилу, одиноко будешь лежать в сырой земле, одиноко будут над тобой проноситься птицы, одиноко шелестеть будут осени. Вечная слава погибшим, вы слышите нас, слы-ышите? Мы, живые, вышли мстить за вас, чтоб было другим не-по-ва-адно! Непо-вадно-адно, били жадно, жажда... Боженька санскритский, небонько родимое, льет который день, затычка, что ли, из бочки небесной выпала, дождь барабанит по черепу, голому черепу, не спрашивай, куда девалась Удача, не поможет она, не поможет, заплутала где-то, шлюха, сбилась с круга.
Разразит тебя гром, будешь говорить такое про Удачу, - клюквенным бором, болотом брела Удача, с песней выбралась на простор, собирай вещички, ступай вслед за Удачей, свет посмотреть, себя показать,
в том поместье пьяно пили
драгуны, драгуны,
в зеленом вине усы мочили.
Той порой овин спалили
и помещика убили,
и гуляет по округе
красный петух,
на том свете пьяно пьют
драгуны, драгуны.
И четыре коня увидят мир, и сидящие на нем называются: мор, голод, огонь и вода. Четыре коня вспашут землю, из четырех севалок посеют мор, голод, огонь и воду, в четыре косы скосят, в четырех квашнях замесят хлебы ненависти, хлеб из праха, хлеб из смерти печь будут людям, пусть поедают в слезах свой ломоть, пусть в зубах застревает мякина бренности, пусть воспалятся десны от корки жестокосердия, а если хотим, чтобы было иначе, мы должны победить, судьбу победить,
а молоточек - дек-дек-дек, - декамерон мне нужен, не декаданс.
Стершийся язык, набившие оскомину слова, заезженные сравнения, примелькавшиеся образы, да простит мне Вельзевул, но кровь не стынет в жилах, портится кровь, разжижается, вскипает, избитые шутки, лубочная восторженность, слюнявые целования, беспомощные эпитеты, рыхлый стиль и бессилие, во всем бессилие, декаданс, словно старец лет семидесяти на тощей кляче верхом на смотрины едет.
Сваты скачут верховые - совсем другое дело, да не знаю, будут ли когда-нибудь еще справлять свадьбы со сватами? Схватить их, схватить, скачут сваты голубой гречихой, сваты смерти схватят всех товарищей, розовая лилия на озере, на самой середке, только юмор висельника стережет сознание, рассудок, сам же я, трезвее трезвого, бреду в озеро за лилией, долг держаться против сватов, долго, долго, долго, вежливо выстукивают голову.
Нескончаемая вежливость утомительная, разъедает душу, как и ненависть, нескончаемая вежливость - и не стихает ненависть, два крыла колыбели чувств, в приторном сиропе можно утонуть точно так же, как и в луже крови, убийцы, верша свое грязное дело, не должны своими мерзкими устами пятнать язык народа, на каком бы языке ни говорили. Уж лучше бы молчали.
Увлекшись естествознанием, я в свое время наткнулся на слово "марксизм", и слово это дало мне возможность заглянуть в суть вещей. На заданный вами вопрос, уважаемые господа, отвечу без околичностей:
частная собственность - вот вечный двигатель, порождающий убийц. Если кому-то на правах частной собственности принадлежат люди, чувства, орудия труда, то собственник готов на что угодно, лишь бы все удержать за собой, если же на правах частной собственности присвоена власть, обладатель ее вдвойне готов стать убийцей.
Власть - та абстракция, что зиждется на безоговорочном подчинении племени, власть издревле стояла в первом ряду вожделенных устремлений, ибо власть имущий имеет все, а самая сладкая власть - первобытная власть, при которой владеешь правом жизни и смерти себе подобных, несказанная сладость, острее и глубже, чем все остальные утехи и радости, вот что такое власть, когда владеешь ею на правах частной собственности.
Вековечно жить буду в лесу вековом с медведями, ведмедями, вековечно корчевать буду пни, вековечно возделывать пустоши, пахать, бороновать, сеять, жать, молотить, молоточек тить-тить, пить, пить... свое единственное поле и век свой буду вековать отшельником, в голове моей осы гнездо вьют.