Кей оставила книгу на своей кровати, она открыла ее на странице, с изображением жертвы-девственницы, чтобы люди поняли.
В шкафу она нашла свое выпускное платье, упакованное в пластик, предназначенное, чтобы больше никогда не надевать. Оно искрилось белым, мерцая даже в тени шкафа.
Эта часть, вероятно, была похожа на девственную часть… не важно, но традиция сложилась на протяжении веков: девственница всегда надевала белое платье, свадебное платье, когда шла на жертву. Она взяла его, аккуратно сложила, как могла и положила в рюкзак. Погода за окном стала теплой. Может быть, ей не будет слишком холодно.
— Кей, нам уже пора, — позвала ее мама из гостиной.
Ну вот и все. Час пробил. У нее было все, что необходимо — она так надеялась. Телефон был заряжен полностью.
— Минутку!
Она осмотрела комнату еще раз, потом коридор, потом гостиную. Она посмотрела на дом, где прожила всю свою жизнь, и попыталась запомнить. На одной из книжных полок в гостиной стояла семейная фотография с прошлого Рождества: ее, мамы и папы. Все улыбаются, почти смеются. Папа пошутил прямо перед щелчком камеры. Что-то было в этом, возможно, их последняя официальная рождественская фотография вместе, потому что Кей скоро уйдет в колледж, и на край земли, чтобы подняться на чужие горы.
Он, казалось, смотрел на нее со снимка.
— Папа, надеюсь, все будет хорошо, — прошептала она.
Мама везла ее на пресс-конференцию. Кей наблюдала, как удаляется от нее дом.
Она повернулась к матери, которая надела брючный костюм и убрала волосы в пучок, выглядя более собранной, чем на похоронах. Она даже сделала макияж для камер.
— Я просто не хочу отвечать на вопросы. Я хочу кое-что сказать. У меня есть заявление. Могу я это сделать?
— Да, конечно. Ты хочешь, чтобы я проверила это для тебя?
— Нет, нет… все в порядке. — Она уперлась руками в колени. Мама поглядела на них и улыбнулась другой молчаливой улыбкой.
— Возможно, они сделают тебя послом, — сказала мама, полная ложных подбадриваний. — Я говорила об этом с директором и привела ему все аргументы, почему нас не нужно преследовать по суду.
— Ты предвзята… они никогда не купятся на это.
— Но что звучит лучше, отправить под суд милую семнадцатилетнюю девочку или сделать из нее посла? Все дело в пиаре. Все дело в общественном мнении. Я знаю, какой вариант выгоднее Бюро. — Она улыбнулась. Действительно пиар.
Они проехали ещё немного. Потом Кей спросила:
— Что в себя включает работа посла?
— Ничего, если мы не сможем заставить драконов разговаривать с нами.
Они приехали приблизительно на час раньше. Мама хотела быть пораньше. Она сказала, что это придаст им вес. Позволит им лучше управлять ситуацией. Возможно, она даже была права. Кей отпустила ее на пиар-пинок. Кей ждал собственный.
Джон и Тэм уже были на месте и ждали в машине Тэм, которая затерялась среди кучи машин телевизионщиков. Кей заметила их, когда они с мамой ехали к школьному спортзалу.
— Мама, стой! Здесь Тэм. Я хочу поговорить с ней.
Мама растерялась, но Кей посмотрела на нее долгим умоляющим взглядом, которым не пользовалась с тринадцати лет.
— Хорошо, но только на минуту. Я хочу, чтобы ты не видела все эти камеры до пресс-конференции. Я подожду у дверей. — Она указала на двери тренажерного зала, где стояли двое мужчин в армейском камуфляже. Только от их вида у Кей свело живот.
Кей выбежала, и мать пошла в парк. Она пошла прямо к машине Тэм, и Тэм увидела ее незадолго до того, как девушка постучала в окно. Джон, сидящий сзади, открыл для нее дверь и подвинулся, чтобы дать ей место. Почти вся банда… они скучали по Карсону.
Тоска и беспокойство отразились на лице Джона. Если что-то заставит ее передумать, то это. Она наклонилась к нему и крепко обняла его.
— Не могу в это поверить, — прошептала она. — Не могу поверить, что все это происходит на самом деле.
Ничего из этого не должно было случиться. От падающей в поток Кей вплоть до падающих атомных бомб, прежде чем состоялись первые бои между драконами и людьми. Каскад ужасных событий.
И она продолжала эту цепочку. Но в противном случае ей придется сесть в тюрьму и смотреть, как рушится мир.
— Ты правда хочешь довести это до конца? — спросил Джон.
— Не знаю. Думаю, что все ещё могу смалодушничать, — ответила Кей.
Джон впился в нее взглядом.
— Я еле сдерживаюсь, чтобы не сказать Тэм уезжать отсюда. Мы могли бы похитить тебя. Для твоего же блага.
Тэм покачала головой.
— Я бы не смогла этого сделать.