— Отодвиньтесь. Пожалуйста, отойдите с дороги. Пропустите.
Путь до входной двери вел через хаос. Мешанину всего. Кей продолжала смотреть перед собой, ни на что не обращая внимания.
Она села со своей матерью на заднее сидение патрульной машины. Мама все ещё опиралась на нее, по-видимому, не в состоянии держаться самостоятельно.
Кэлбах смотрел на них через зеркало заднего вида. Он произнес:
— Кей, мне...
— Ничего не говори, — сказала она, закрыв глаза. Если он скажет что-нибудь, она сломается, а ей никак нельзя. Ей нужно отвезти маму домой.
В воздухе все ещё пахло дымом, а небо над Серебряной Рекой озарялось оранжевыми всполохами, пожары ещё не были потушены. Она вспомнила сюжет в новостях: пожар мог поглотить город за считанные секунды.
Она спросила помощника:
— Известно, как начался пожар?
Мама зашевелилась в ее руках и выпрямилась, повернув лицо, все в потеках слез и сажи, к окну.
- Это были они, - сказала мама, кивнув в сторону границы.
Глава 15
Драконы кружили в воздухе. На следующее утро три из них пролетали практически над рекой и совершали крутой вираж, когда казалось, что они могут вторгнуться на территорию людей. Одного взгляда на них хватало, чтобы заставить людей съежиться, и желать лишь убежать и спрятаться. Запереться за стенами замка. Как мыши при виде парящих ястребов.
Кей смотрела новости по телевизору. Несколько людей, по большей части пожарных, были ранены при пожаре, который разрушил два из четырех зданий административного комплекса. Лишь один был убит. Шериф Джек Уайетт, его лицо было в газетах и на телеэкранах по всему миру, хвалебные речи произносили люди, которые никогда его не видели. Все потому, что он был копом. Они могли называть его героем, ничего не зная о нем.
По телевизору выступил президент, и объявил эту атаку актом агрессии. Несколько особенно оголтелых умников назвали это войной. Это были те же люди, что и задавались вопросом - во-первых, почему человечество подписало Договор Серебряной Реки, и, во-вторых, настаивали, что интернациональная коалиция должна начать атаку, чтобы отобрать обширные территории, столь беспечно отданные много лет назад. Мы должны были стереть с лица земли драконов тогда, они говорили, и должны сделать это сейчас. Время драконов прошло, оно было тысячи лет назад. Сейчас пришло время людей.
Кей наблюдала за драконами из окна гостиной. Она чувствовала, что мозг ещё не принял все это. Она больше не могла думать об Артегале, совсем. Она продолжала гадать, что же будет дальше, но в голове было пусто.
Мама приняла снотворное. Она все ещё спала одетая, свернувшись калачиком на постели. Кей сняла ее туфли и укрыла лоскутным одеялом. Она не знала, что ещё сделать. Телефон звонил все утро. В итоге она выключила его. Как и свой мобильный, и мамин.
Снаружи были припаркованы три машины телевизионщиков, толпа репортёров мельтешила вокруг них, каждый хотел взять интервью у семьи первого убитого драконами человека со времен договора. Шестьдесят лет напряжения вплоть до переломного момента.
Она пролистала пропущенные вызовы на своем мобильном, и на домашнем телефоне, обдумывая, с кем нужно поговорить и что нужно сказать. Она не знала, как долго мама не будет принимать в этом участие, сама она не хотела за все это отвечать. Она хотела поговорить с папой. Может, ее родители и были трудоголиками, оба постоянно отсутствовали дома, выполняя свою работу. Но они всегда отвечали на ее звонки. Папа всегда отвечал на ее звонки. Она почти позвонила ему, просто, чтобы посмотреть. Может быть, все это ошибка.
Кэлбах организовал смену дежурств помощников, чтобы охранять дом и держать репортёров подальше. Она могла сказать ему, если ей что-нибудь понадобится. Она могла позвать любого из помощников. Некоторые из них уже заходили, чтобы принести еду, запеканки и салаты, блюда, укрытые фольгой с указаниями по разогреву. Кей недоумевала — зачем? Она не была голодна. Кэлбах сказал, что люди так делают, когда случается подобное. Когда она проголодается, ей не нужно будет беспокоиться, что съесть, еда у нее уже будет. Но для нее это не имело смысла.
Звонили Джон и Тэм. Она не стала им перезванивать, потому что не знала, что им сказать.
В конце концов, она легла на диван, завернувшись в одеяло, и стала смотреть новости и ждать, когда мама проснется. Жизнь продолжится, когда ее мама проснется и скажет Кей, что будет дальше.
Ее отец никому не причинял боль. Он никого не беспокоил. Его работой было следить, чтобы граница была нетронутой. Драконы должны были сжечь военно-воздушную базу. Они должны были поговорить с людьми. Они должны были поговорить с самого начала, как они с Артегалом, и ничего этого бы не случилось.
А теперь ни одна из сторон больше никогда не заговорит с другой.
Тем вечером воздушные силы начали бомбардировку, как будто они уже спланировали это и ждали возможности. Предлога.
Кей услышала это. Если бы она не знала причину, могла бы подумать, что это был гром, просто собирающийся шторм где-то вдалеке, где на горизонте виднелись облака. Но небо было слишком спокойным для шторма. Она могла даже засекать время: реактивные самолёты пролетали сверху из Малмстрома, а спустя тридцать минут ритмичные громыхания отражались от гор. Ночью отсветы пожаров были видны на гористом горизонте.
На следующий день многие семьи не только не пустили своих детей в школу, они покидали город, набивая машины необходимым — компьютерами, домашними животными, одеждой, всем, что входило в машину. Все полагали, что драконы нанесут ответный удар снова, и что сначала они придут в Серебряную Реку.
И драконы ударили снова, но не по Серебряной Реке.
Каналы новостей сообщили, что пожары вспыхнули в Ванкувере, Дулуте и Санкт-Петербурге. Ее мать, с красными глазами, проснулась, и молча пришла в гостиную. Кей села с ней на диван, завернувшись в одеяло и смотря отчеты, показывающие горящие зданий, испуганных, бегущих людей, и мимолетную видеозапись — будто призраки, мелькающие по небу — драконов. Они прибыли из территории в Скалистых горах и из Сибири, пересекая Северный полярный круг, чтобы ударить по всему миру. Террористические атаки, некоторые информационные программы назвали их так. Здания горели, люди были ранены, и каким-то чудом никто не погиб. Удары были быстры. Драконы появились, низко летя и распыляя предместья городов огненным дыханием. Нападения казались спланированными, чтобы пугать, а не причинить ущерб. Люди думали, что драконы придерживались территорий. Но это доказывало, что они могли пойти куда угодно, по крайней мере, в северном полушарии. Они могли все еще шокировать.
Никто не мог сказать, был ли эффект от военной бомбардировки. Новостные каналы показывали интервью с множеством людей в форме, и они говорили что-то об «обдуманном риске» и «возможных мишенях». Но бомбардировка, казалось, лишь разозлила драконов.
Кей начала понимать, что люди приносят еду. После того, как она проснулась и вышла из спальни, мама просто смотрела в холодильник на всю посуду и тарелки, долго смотрела. Она вздохнула, что звучало немного похоже на рыдания. Затем она достала противень с лазаньей, отрезала пару порций, и подогрела их в микроволновой печи. У них была еда, даже не нужно было думать об этом. В противном случае, они могли не есть вообще. Со всей едой, что сослуживцы отца, сослуживцы матери, соседи, и даже пару учителей Кей принесли, они не должны были думать о пропитании какое-то время. В этом было что-то успокаивающее.
Это был всего лишь день. Кей пришлось напомнить себе об этом.
Мама весь вечер разговаривала по телефону, приходил кое-кто из ее друзей — и приносил ещё еды — все разговаривали почти шепотом в гостиной. Кей решила уединиться в своей комнате. Прямо перед этим ее мать подозвала ее, поманив подойти ближе.
— Если ты захочешь поговорить, если тебе что-нибудь понадобится, ты только скажи, — она сжала руку Кей и потерла ей плечи, чего не делала с тех пор, как Кей была маленькой.