Выбрать главу

На переменах тихонько ходила кругами по залу Талочка Андреева с толстой длинной косой под руку со своей подругой Дездемоной.

Помню и Юрочку Каменева - чудесного мальчика.

Толстый Джоник Сванидзе одно время был влюблен в мою двоюродную сестру Иру и вместе с ней изучал Фламариона и звездное небо...

Мамуся! Представь: меня охватили воспоминания!!! Словно это не ты, а я (Я!)

здесь училась!

Я ведь про твой класс, про твою школу, про всех ваших ребят знаю (помню!)

больше, чем о своих!..

И вообще, понимаешь, я все время ловлю себя на каком-то странном чувстве: с одной стороны - да, не ты, с другой же - вовсе не Я - ТЫ ХОДИШЬ ЗДЕСЬ ВЕЗДЕ! Я так остро ощущаю себя тобой, т.е. мне кажется, что я и думаю и чувствую абсолютно так же, как ты! (А помнишь, как ты была мною, когда я была влюблена в Сашку и сходила с ума?! Как мы с тобой пели: "...Скоро осень, за окнами август..."? Как ты расплакалась?.. Наши детство и юность как бы перепутались, перемешались, и мне вообще трудно понять, что твое, а что мое...

Потом я долго стояла, прислонясь к забору у входа в школьный двор, и смотрела на него. Весной и летом, я знаю, посреди двора была овальная клумба, за которой до поздней осени ухаживали сами ребята.

Мне казалось, что я вижу Сережу. Вот он идет, высокий кудрявый мальчик в очках, в школу с томом Козьмы Пруткова, знаешь, с нашим, с дедушкиным, который у нас дома, вроде именно этот том он и несет, с этими "ситцевыми" форзацами...

А потом уже вы после уроков выходите вместе и идете домой.

Я вижу тебя так отчетливо, так ясно!

Ты в белой пушистой шапочке, которая очень нравилась Сереже, с такими ушками...

Вы идете через всю Москву к проезду МХАТа, Сережа быстро бежит домой, выводит на поводке Нельку, и вы долго гуляете по снежной Москве и говорите, конечно, про Овода!

А потом вспомнила, как Сережа Портрет Старухи играл! Сидел на сцене в платке, в большой раме, и - не шевелился!

Господи! Сколько раз ты нам обо всем этом рассказывала!..

Ах, Ваше Собачество!

Может быть, все так остро сейчас действительно потому, что кругом осень, листопад?..

А вообще я невозможная истеричка! Но при мысли, что вот здесь, на этом самом дворе были ваши линейки, вы с Янкой, маленькие, бегали, ходили, входили в эту самую дверь каждое утро - не могу, и все!..

Ну вот такая я дура сантиментальная..

Знаешь, когда я была в гостях у Мельниковых, Женя рассказал мне, что еще до вашей школы здесь был замечательный интернат, созданный Лепешинским, и что в нем учился и Александр Шаров! Да, и какое совпадение: сегодня в Орехово купила Шарова "Волшебники приходят к людям"! Там есть и наш с тобой "Януш Корчак"*!

Книга вышла к 70-летию Шарова, сейчас ему 74 года, и он неизлечимо болен... Еще одно совпадение и потрясение: книгу иллюстрировала д е вочка Ника Гольц!!

Удивительный твой класс!

Рисунки Ники бесподобные: серо-голубоватые с черным и белым, как бы жемчужные.

Изящно необыкновенно. В цвете (красно-синем) только один из двух зонтиков у маленького Оле-Лукойе. А какие портреты сказочников: Сент-Экзюпери, Андерсена, Сервантеса, Корчака!.. Сколько трагедии чувствуешь, какие лица! Удивительный портрет и самого Шарова. Прямо какая-то трепетная, немыслимая доброта, и вот-вот, кажется, хлынут слезы и у тебя, и у самого Шарова, но высокое его мужество и достоинство как бы тут же преграждают им путь: Бог с вами, куда вы, зачем?? Нет причин, все нормально.

Когда выезжали со двора школы, я прошла немного пешком и подошла к дому Игоря Ласса - прямо напротив церкви слева, в 3-м Обыденском, да? Я это представила по твоей "Панаме с зайчиками"... Между прочим, зря ты эту повесть бросила - сейчас я это особенно остро ощутила.

И вот меня охватило безумное желание войти в дом, позвонить, узнать! А вдруг Игорь не погиб? Могло ведь быть такое, ведь всякая путаница была, мало ли что могло быть? Вдруг сам Игорь вышел бы ко мне?! Но я же понятия не имела, в какую квартиру идти!.. Да и как-то мне не по себе было... И я села в машину.

Мамочка! Я очень жалею, что не зашла, очень! Надо было бы постучать в любую дверь, сказать, что здесь до войны, в этом доме, жил такой беленький лупоглазый мальчик Игорь Ласс, может, кто знает, помнит, может, здесь родные его живут?..

Я непременно схожу сюда, непременно, только одна.

Когда ехали к монастырю, я рассказала Ляле и Саше про Нику Гольц, что была вот такая высокая худенькая девочка с тобой в классе, которая всегда оформляла ваши стенгазеты и любила рисовать стройных коней с длинными тонкими ногами (Между прочим, в "Волшебниках" тоже есть такие кони.), и что она теперь известный художник-оформитель. Я им завтра эту книгу покажу.

Рассказала Ляле с Сашей, как один раз Ника "выручила" тебя на биологии, и мы долго хохотали, а в конце я опять же... всплакнула..."

Да, было...

Ника подсказала мне, лучшей ученице по биологии, какое "отличие пчелы от осы".

Она не думала, что я повторю ее шутку и зашептала: "Пчела более цивилизованное животное". А я, дура, повторила. Весь класс ржал, Ника была в отчаянии, а Мария Николаевна, преподаватель биологии, стояла в потрясении и молчала...

"К монастырю пришлось ехать Кропоткинской, через Лопухинский - внизу на Метростроевской был какой-то ремонт.

Заехали во двор Лопухинского, где, судя по твоей повести, должна была быть китайская прачечная.

Я очень люблю это место в повести и вот решила посмотреть.

Знаешь, мамуся, с Сашей и Лялей тем еще хорошо общаться, что они ну абсолютно не нервные, как все мы, и никуда не спешат(!). И такие они душевные! Ну а Саша шутит себе потихоньку, и ничего его не раздражает.

У предполагаемой прачечной мы с ним вышли из машины, посмотрели вокруг - никакой прачечной! Саша спросил у одной старушки во дворе, была ли здесь когда прачечная. Она так... ну восхитилась, что ли, так встрепенулась, что чуть с лавки не слетела. "Была, милай, была! В подвале. Ки-тай-ска-я! - и показала на дом. - А знаешь, как стира-а-ли?! Вручную! А белье было белое-белое и хрусте-ло!

А до войны Серега один, покойный ныне, им машину поставил, вот она и стирала с а м а! Но весь дом трясло, ажно качало!"

А Саша мягко: "Вибрировало".

Старушка поглядела на Сашу беспомощно и говорит: "Ага! Ага!" И дальше: "И вот, знаешь, жильцы-то недовольные все были, и машину ту сняли"...

Саша: "Демонтировали".

Старушка опять: "Ага! Ага!" и опять продолжает: "А потом, милай, китайцы-то отсюдова ушли, совсем ушли, а вот почему - не знаю. Это так через год или, может, через два после войны, и больше сюда ни разу не приходили, ну, ни-ра-зу, а то, бывало, как выстирают, так все с тючками на спине и бегают взад-вперед, так и бегают - белье разно-сют..."

...Зимними темными утрами (первая смена школы) мы проходили с Янкой Лопухинским, и она, боясь темноты, жалась ко мне, а я, показывая на ярко-оранжевый свет над тротуаром в прачечной, говорила: "Вон, видишь, китайские фонарики!" Но мы быстро пробегали мимо этих "фонариков" (я тоже их немного побаивалась) и заворачивали на Метростроевскую.

А когда шли домой, видели согнутых почти под прямым углом бегающих китайцев с аккуратными тючками белья на спинах...

"Так что на том месте сейчас просто два обычных жилых дома; в одном, что лицом к Метростроевской, внизу магазин "Мясо".

Подъехали к моему Отечеству, к монастырю. Машину поставили за бензоколонку, но подальше, где машин нет. Мы в прошлый раз, когда ехали на концерт Ю.Мориц, Окуджаву здесь встретили.

Мамуся! Ты не представляешь, как реставрировали стены и купол монастыря! Теперь сюда даже экскурсантов водят!

Ма! А твоего тополя в переулке нет! Спилили? Зачем? Но ни у кого спрашивать не стала. Как-то не захотелось...

Школа внешне чистенькая. В нашей квартире теперь, видимо, школьный буфет. Саша сфотографировал меня у окна комнаты - я специально вытянула руку по наружному железному подоконнику, увидишь.