От чьей‑то грубости, от сигарет,
Людей и тупости, дождливых сред.
От грустных вторников, плохой судьбы,
И от желания другой любви.
* * *
Это — они, это боль, это зависть,
Если бы мог — побежал бы им вслед.
Только зачем? Ведь прошла эта шалость,
Кончилось время оплаченных смет!
Тысячи судеб по миру мчатся,
Пыльной дорогою на почтовых.
Этим двоим суждено повстречаться,
Звезды сиять будут только для них.
Двое в мечтах, я — простой обыватель,
Ночь расстелила над ними свой смог.
Последний хрусталь на двоих — я мечтатель,
Я так хочу, чтоб их кто‑то берег.
Светел их путь, на двоих — бесконечность,
Режет глаза их святой ореол.
Сказочный свет растворяет мой скепсис,
Я почему‑то за ними побрел.
Это — они, это — больше, чем зависть,
Если бы мог — побежал бы им вслед.
Чтобы хранить их последнюю шалость,
Чтобы беречь от разлуки и бед.
* * *
Не носите чужие очки
В дорогой золоченой оправе.
Не цепляйте на китель значки -—
Вы надеть их сегодня не вправе.
Даже дырки от орденов
Залатайте осенней листвою.
Смойте с глаз ваших грязный покров,
В бездорожье дождливой порою.
Не носите чужие очки —
Вам и в линзах контактных не выжить.
И без них смогут ваши зрачки
Все увидеть и больше, и ближе.
Вы увидите девочку Русь:
Грязной, нищей, больной и голодной.
И ее синеокую грусть —
Жажду правды в пустыне безводной.
Отрекитесь от ваших вождей,
Их затей и ищите дорогу.
И под струями чистых дождей
Вы промойте глаза, ради Бога!
* * *
Чужое северное лето.
Меня окутает туман.
И птицы крикнут, улетая:
— Вся жизнь — обман!
Вся жизнь — обман!
Туман потушит сигарету,
А значит — кто‑то где‑то ждет.
Мое потерянное лето!
Тебя никто мне не вернет.
Вновь дни дождливой
серой прозы
Кружат мертвеющим листом.
Когда‑нибудь уйду я в лето,
Которое придет потом.
Осадок неуютной ночи
Смогу рассеять, как туман,
Простить потерянное лето,
Но только лишь не твой обман!
Любовь ШАИМОВА
К СУДЬБЕ
Не торопи, судьба, года май,
А сделай их подольше подлиннее.
Продли мои осенние дожди
И майские вишневые метели;
Подольше пусть звенит июнь в саду,
Гордится одуванчик чубом белым,
Упругие рассветы по утру
Плечей моих касаются несмело.
Ты дальше поклади последний день —
Дай воздухом Отчизны надышаться.
Пусть под окошком буйствует сирень
И пусть над нею голуби кружатся.
Мне есть о чем подумать, помолчать,
Припомнить то, что не было и было.
…Над той могилой вороны кричат,
Кого когда‑то нежно я любила.
И пусть горчит ушедшая беда
И я, бывает, как лучина, тлею.
Не торопи, судьба, мои года,
А сделай их, хоть чуточку длиннее.
КРЕСТЬЯНСКОЕ
Мне б, крестьянске, в доме ванну.
Эх! Без рая был бы рай!
Поклонилась низко б крану, —
Огонька—водички дай!
Не носила б полных ведер,
Не топила б к ночи печь.
Как последний в мире лодырь
Я б хотела в ванну лечь.
Эх, терпи, душа и тело! —
Я сказала бы себе.
Вот чего мне захотелось.
…Ветер мается в трубе.
Заблудился там он, что ли?
Ужин стынет на столе.
Снова с радостью и болью
Думать буду о земле.
Да была б зима теплее,
Да пришел бы дождик в срок,
Да налился б потучнее
3 хлебном поле колосок.
Там воюют, там стреляют
Бее на ней ведь, на земле,
Нам простит она?
Не знаю.
Ужин стынет на столе.
…ХРАНИ, СУДЬБА…