«Болотная крыса», сидящая у окна, закрывает книгу, с тоской подпирает голову ладонью и смотрит на закрашенное черным стекло, словно мечтает о том, как бы просочиться сквозь него наружу.
— А ну прекратите! — кричу я, понимая все бесполезность своей попытки.
И тут неожиданно — я сама не понимаю, как так получилось, — Малыш Рэй, расталкивая парты, решительно начинает пробираться к той части класса, где сидит «болотная крыса». Ботаники спешно покидают свой ряд. Гремят стулья, а одна из парт грохается на пол со звуком пушечного выстрела.
Я перескакиваю через нее, оказываюсь в самом центре класса, проскальзываю пару футов по допотопной, запятнанной грязью плитке и преграждаю Малышу Рэю дорогу.
— Молодой человек, я же сказала, прекратите! — требую я. Мой голос звучит октавы на три ниже обычного — он хриплый, грудной, какой-то нечеловеческий. Трудно, конечно, добиться того, чтобы тебя воспринимали всерьез, если ты худая и ростом не вышла, но зато кричу я не хуже Линды Блэр в «Изгоняющем дьявола». — Сядьте на место! Немедленно!
В глазах Малыша Рэя пляшет огонь. Его ноздри раздуваются, и в воздух взмывает кулак. В классе повисает мертвая тишина. И тут я чувствую, как от парня воняет. Нестерпимо. Он явно несколько дней не мылся и не стирал одежду.
— Да ты присядь, дружище, не кипятись! — говорит ему один из одноклассников — тощий, симпатичный мальчишка. — С ума сошел, что ли? Тренер Дэвис тебя прибьет, если обо всем узнает!
Кровь отливает от лица Рэя — кажется, будто ему вот-вот станет плохо. Его руки опускаются, кулак расслабляется. Он потирает лоб и говорит:
— Я просто голоден. И чувствую себя паршиво, — парень пошатывается, и на мгновение кажется, что он вот-вот упадет.
— Сядь… Сядь на место, — прошу я, вскинув руку, точно и впрямь смогу в случае чего его удержать. — Осталось еще… семнадцать минут до обеда, — уточняю я, стараясь собраться с мыслями.
Что же делать? Выставить Малыша Рэя перед классом для всеобщего устрашения? Написать на него докладную? Отправить к директору? Какая вообще система наказаний в этой школе? И слышал ли кто-нибудь шум?
Я с опаской смотрю на дверь.
Все воспринимают это как знак того, что урок закончен, хватают рюкзаки и торопливо устремляются к выходу, спотыкаясь о парты и стулья, расталкивая и отпихивая друг друга. Один из парней даже пытается выбраться из класса, перескакивая с одной парты на другую.
Если они выскочат в дверь, мне крышка. На педсовете нам несколько раз повторили главное правило работы: ученикам запрещено появляться в коридорах во время занятий без присмотра взрослых — и точка. А все потому, что дети постоянно затевают драки, прогуливают, курят, разрисовывают стены и вытворяют прочие непотребства, список которых директор школы, вечно усталый и мрачный мистер Певото, отдал на откуп нашему воображению.
«И если уж ученики у вас в кабинете, то именно вы отвечаете за то, чтобы они не вышли наружу».
Я быстро ныряю в самую гущу толпы и первой оказываюсь рядом с выходом. К тому моменту, когда я, раскинув руки, встаю в дверном проеме, успевают сбежать только двое. И тут я снова вспоминаю про «Изгоняющего дьявола». Такое чувство, будто голова моя поворачивается вокруг своей оси, потому что я ухитряюсь разглядеть и пару мальчишек, с хохотом несущихся по коридору, и толпу, сгрудившуюся передо мной. Ученики явно озадачены этой внезапной преградой. Впереди неподвижно стоит Малыш Рэй. Что ж, судя по всему, в этот раз он не настроен меня колотить — и это уже победа.
— А ну вернитесь на места! Что я вам сказала! Немедленно! У нас еще… — я бросаю взгляд на часы, — пятнадцать минут.
Пятнадцать?! Столько я с этой хулиганской ватагой не продержусь. Сегодня этот класс превзошел все остальные, что казалось невозможным.
Никаких денег такие мучения не стоят — и уж точно не стоят они тех жалких крох, которые посулила мне школьная администрация. Неужели я не найду другой способ погасить студенческий заем?
— Есть хочу, — жалобно напоминает Малыш Рэй.
— Вернись на место.
— Но я голоден!
— Надо было поесть перед школой.
— В кылдовке пусто, — отвечает он. На его смуглой, медного цвета коже выступают бисерины пота, а в глазах появляется странный стеклянный блеск. Я с ужасом понимаю, что попытка класса сбежать с урока была только началом моих бедствий. Вот теперь напротив меня стоит пятнадцатилетний парень, у которого явные проблемы, и он ждет, что именно я все их решу.