Притаившись во тьме, я гадаю, что за книгу забрала с собой Джуно-Джейн. Может, в ней хранятся документы массы? Но сейчас этого не узнать, так что в конце концов я зарываюсь лицом в мягкие складки плаща и погружаюсь в дрему. Мне снится, что я сама взбираюсь по полкам вверх, достаю одну из книг и нахожу договор на землю — всех наших бедствий как не бывало!
Просыпаюсь я от стука дверей. На полу проступили тонкие полосы солнечного света, и в комнату сочится утренняя свежесть. Седли громко выговаривает мальчишке, нанявшемуся поработать во дворе:
— И не вздумай ничего трогать, кроме лопаты, метлы и тяпки! У меня все яблоки в бочке посчитаны, и картошка вся, и весь рис до последнего зернышка, а патока — до капельки! Был недавно у нас один — так вот, он вздумал кое-что своровать, и с тех пор его никто не видел!
— Понятно, мэм, — голос у парня высокий, совсем мальчишеский. О хозяйке ходят такие жуткие слухи, что выбирать работников толком не из кого — никто не идет. Приходится брать юнцов, которых больше никто не нанимает.
Выждав еще немного, я снова прячу плащ Джуно-Джейн под рубашку, надвигаю шляпу Джона так низко, что подгибаются уши, и спешу навстречу свежему воздуху и свободе. Я осторожно высовываю голову на улицу — никого! — и выхожу наружу. Усилием воли заставляю себя идти по двору спокойно, на тот случай, если меня кто-нибудь увидит в окно. Худой темнокожий мальчишка, спокойно шагающий по улице, не вызовет подозрений. Хотя на самом деле больше всего мне хочется побежать, чтобы всем рассказать, что мисси Лавиния вернулась из школы. Неспроста все это. Может статься, с массой и впрямь приключилась страшная беда.
Нам, издольщикам, стоит собраться вместе в лесу, вдали от чужих глаз, и решить, что делать дальше. Все мы подписывали с массой договор, и именно он должен был его исполнить.
Надо подумать, как теперь быть.
Но не успеваю я обогнуть изгородь, как слышу голоса, доносящиеся из-под старого кирпичного мостика. Когда-то тут был великолепный сад, но потом явились янки. Они разбили статуи, вырубили розы, зарезали госвудских свиней и побросали их трупы в пруды. С тех пор былую красоту так никто и не восстановил. В тяжкие времена уже не до роскоши. Ворота прочно заперты с самой войны, тропинки зарастают глицинией, ежевикой, кустами дикой розы. Старые деревья обвил ядовитый плющ, а с ветвей, точно шелковая бахрома с дамского веера, свисает мох.
Кто же притаился там, под мостом? Мальчишки, ловящие лягушек? Или, может, мужчины, открывшие охоту на опоссума или белку, чтобы было чем пообедать? Но нет: разговаривают эти двое как белые. Голоса девичьи и совсем тихие.
Я пригибаюсь пониже, чтобы меня не было видно из-за кустов, и подбираюсь к мосту. Вскоре я различаю голос мисси Лавинии — бойкий и звонкий, точно стук молотка по металлу, — и примерно настолько же «приятный» для слуха.
— …ты свою часть уговора не выполнила, с какой же стати я должна?
Святые угодники! Зачем же мисси приехала?! С кем она разговаривает? Затаившись у перил мостика, тихо, как мышка, я стараюсь уловить каждое слово.
— У нас с тобой одна цель, — отвечает Лавинии другой голос, напевный, точно птичья трель, и с заметным французским акцентом — к такому выговору еще надо привыкнуть. — Может, нас ждет одинаковая участь, если поиски не увенчаются успехом.
— Ничего у нас нет с тобой общего, даже говорить так не смей! — возмущенно восклицает мисси. Я живо представляю, как трясутся сейчас ее толстые щеки — точно свиной пузырь, который мясник надул, перевязал и отдал детям поиграть вместо мяча. — Ты не наследница этого дома! А всего лишь отродье папиной… папиной… конкубины! И ничего больше!
— И все же я по твоей воле оказалась в поместье Госвуд-Гроув. Это ведь именно ты помогла мне сюда проникнуть.
Так, значит, они… с мисси…
Святые угодники, да что же тут творится?! Неужели мисси и впрямь помогла Джуно-Джейн попасть в дом?!
Если я расскажу Тати об этом, она непременно решит, что я все выдумала.
Так вот почему мисси Лавиния не закатила скандал минувшей ночью. Может, и Седди не проснулась, несмотря на весь шум, именно из-за нее. Возможно, мисси Лавиния приложила руку и к этому.