А ведь в юности я мечтал всё исправить. И на что напоролись мои жалкие попытки? Одиночество, нищенское существование, свисающие с потолка выцветшие обои. В тумане розовых надежд я налетел на острые скалы реальности. В итоге борт оказался мастерски вспорот, обнажив полную несостоятельность моих идей, обречённых теперь мирно покоится на дне. А я навечно застрял между жалостью к себе и ненавистью к остальным, которая с каждым днём всё больше скатывалась к равнодушию. Но я хотя бы попытался. Впрочем, сам виноват. Сколько раз я начинал всё заново? Раз десять, двадцать, сто, тысячу. И столько же неудач. Хотя нет! Неудач было гораздо больше. Ещё эта зубная боль, которая словно вериги держит душу в узде, дотошно напоминая, что ещё живой.
Ты как скаковая лошадь мчишься к обозначенной цели, не обращая внимания на усталость и шум зрителей. Всё быстрей и быстрей. Но когда остаётся самая малость, всего лишь пара метров и финишная черта останется позади, кто-то невидимой рукой передвигает её, отбрасывая тебя чуть ли не в самое начало забега. Когда это происходит впервые, ты просто смиряешься и продолжаешь бежать дальше с пеной у рта в надежде ещё вырвать победу чего бы это не стоило, но черту снова передвигают и снова, и снова... Это будет происходить до тех пор пока ты в отчаянии не перейдёшь на медленный шаг. Твоё честолюбие и амбиции поначалу ещё подбадривают тебя ударами хлыста, обжигая выступающие рёбра, но вскоре и они утихают. Всё рушится. Золотой кубок, признание, свобода - всё это постепенно превращается в пыль под копытами. В пыль свойственно превращаться всему, чем мечтаешь обладать.
Надо бы встать с постели, если это возможно. Нельзя опаздывать на работу. Главное пошевелить ногой. Вот так, понемногу. Надо же, на дне пустого стакана важно расхаживает муха, как будто это её собственность, но стоит лишь его перевернуть, как она сразу же начинает кружить, беспомощно ударяясь о стенки. Что за гадкая мелодия! Где телефон? Как он оказался под кроватью? Мелодию нужно срочно сменить. Возможно, завтра я этим займусь. И кто может звонить в такую рань?
- Уильям?
- Да.
- Я хочу с вами встретиться, - медленно протянул приятный мужской баритон в трубке.
- А кто вы?
Голос не отвечал.
- Кем бы вы ни были - это плохая идея. Мне скоро на работу и я не планировал сегодня опаздывать.
- Именно об этом я и хочу с вами поговорить. Хочу предложить вам работу.
- У меня уже есть работа или вы не слышали?
- Мистер Томас очень вас рекомендовал, - неожиданно послышалось в трубке.
Этот старик ещё жив. Мистер Томас - надо же! Этот добродушный старикашка, преподававший нам социологию на первом курсе. Помнится мне, он никак не мог справиться со стаей приматов с заниженной самооценкой и таким же уровнем развития. Иногда он даже плакал, не выдерживая порой их насмешек и улюлюканья с задних рядов. Он был один против всех и поэтому не мог не спиться. Как же его неудачно вырвало на ботинки ректора во втором семестре. Плохо пережёванные оранжевые колечки моркови глупо смотрелись на чёрных деловых ботинках из гладкой кожи. Из-за этого его, по-моему, и вышвырнули из института. Несправедливо! Как по мне оранжевый неплохо сочетается с чёрным, как по цвету, так и по содержанию.
Мистер Томас! Не забыл меня, значит. А мне действительно было интересно слушать его рассуждения и доводы. Я никогда не жалел его в спорах. Ещё он мне сильно помог, когда стал вопрос о моём отчислении на третьем курсе. Но после этого я о нём, кажется, больше ничего и не слышал. Кому он мог меня порекомендовать?
- Давайте вечером встретимся. Куда мне приехать?
- Ехать никуда не нужно, я стою перед вашей дверью.
И зачем трезвонить на мобильник, если стоишь перед дверью?!
- А у вас не слишком чисто, - заметил мужчина с седой прядью волос на виске, когда вошёл.
- Вы надолго?
- Нет.
- Тогда вас не должно это беспокоить. О чём вы хотели поговорить?
- Меня зовут...
Прошу прощения, но имя через пару минут напрочь вылетело из головы. Странно, как оно там вообще задержалось на такое время после вчерашнего. Так что дальше буду называть его просто - Рон, чему он вовсе не противился к моему удивлению.
- Мы проводим социальный эксперимент в клинике и хотим назначить вас руководителем. Что скажете? - прямо начал он.
Лет пять назад за такое предложение я мог бы убить кого угодно, но сейчас... мне даже не интересно, что это за эксперимент ради которого люди вроде него готовы тащиться через весь город в рабочий квартал очень, очень ранним утром. Что со мной не так? Может вчерашняя доза всё-таки меня доконала?