За чередой этих воспоминаний она даже на минуту позабыла, где находится, но тут вмешался водитель и всё исправил. Он к этому времени сосчитал наконец-то сдачу и, заглянув в зеркало заднего вида, победоносно приподнял купюры вверх. Никакой реакции от пассажира не последовало и чтобы привлечь внимание, он легонько постучал по стеклу свободной рукой. Отрицательно качнув головой, она быстро выскочила из машины, лишив себя удовольствия увидеть специально заготовленную улыбку на его лице, которую он обменивал на заработанные чаевые. Он оттачивал её годами. И за эти годы она вобрала в себя щепотку великодушия, немного понимания и, конечно же, изрядную долю сдержанной благодарности, которой, впрочем, не следовало злоупотреблять. Да и кроме того подкреплялась парой золотых коронок с левой стороны, так что можно было считать её вполне официальной валютой.
Но ей было не до этого и, набросив на голову капюшон, она быстро зашагала по асфальтированной аллее, по краям которой, в небольших карманах огороженных оголёнными кустарниками, более походившими теперь на разбросанные бухты колючей проволоки, были расположены лавочки, выкрашенные в тёмно-коричневый цвет. Несмотря на воскресенье, людей было немного. Пасмурно, сыро, мерзко... В такие дни большинство из них предпочитало растянуться под одеялом, вслушиваясь в монотонную, успокаивающую мелодию дождя, которая, впрочем, уже начинала затихать, лишь изредка напоминая о себе запоздалыми одиночными каплями, нервно атакующими небольшие лужицы по краям аллеи. К тому же с запада стремительно надвигалась угроза (в виде низких тяжёлых туч) новой волны ливня, который мог захлестнуть город с минуты на минуту. Так что лучше не высовываться.
От широкой аллеи, насквозь пронизывающей весь парк, ответвлялись и уходили вправо две параллельные тропинки, вымощенные растрескавшимися плитами неизвестного происхождения. Они аккуратно обтекали огороженный участок, где под толстым стеклом красовались массивные экраны, транслировавшие презентацию получасового ролика о зарождении новой эры в образовании, которая, если каждый приложит к этому усилия, как говорила приятная девушка с экрана монитора, наступит совсем скоро. Она остановилась, чтобы просмотреть ролик сначала, но заметив на пороге здания мужчину, энергично размахивающего руками, как будто на площадку перед ним должен был приземлиться как минимум военный истребитель, качнула головой с лёгким упрёком и последовала на его незамысловатые знаки. Девушку диктора ей пришлось оставить наедине с нахохлившимися воробьями, сидящими на витиеватых прутьях ограждения, как раз напротив одного из экранов и, судя по интенсивности вращения голов, абсолютно недоумевающих от происходящего за стеклом.
Приближаясь уже к зданию, она заметила чёрного лохматого пса с обгрызенными краешками ушей, развевающимися, словно морской флаг после артиллерийского обстрела. Этим, по всей вероятности, он был обязан своим назойливым прытким жильцам, которых он время от времени разгонял то левой, то правой задней лапой попеременно. Пёс пытался отыскать что-нибудь съестное на земле, около мусорных баков и беспокойно сновал от одного к другому, но вскоре, смекнув что это тщетно, уселся и принялся вгрызаться в шерсть зубами. Для бродячих собак здесь не было ни еды, ни места. Поначалу их отстреливали специализированные служащие городской администрации, разъезжающие на поскрипывающем грязно-белом проржавелом фургоне, но, по мнению местных жителей, привыкших относится к собачкам как к элементам декора, это было ужасно. И к тому же очень громко. Поэтому начали использовать дротики, содержащие вакцину, которая не убивала собак, а лишь парализовывала на время. Зачастую животные даже не понимали что происходит. Сначала небольшой укус, а затем темнота, в которой они медленно и бесцельно брели по нескончаемому тоннелю, существующему только у них в голове. На самом же деле они просто застывали на месте в точь восковые фигуры и покорно, чтобы никого не обеспокоить своим неподобающим поведением (лаем, грозным рычанием, царапинами, укусами и, наконец, позорной попыткой бегства) ждали, когда окажутся в фургоне среди таких же одеревенелых сородичей.