- Но так всегда было.
- Да! Но можно попытаться выстроить новую модель. И для этого мне понадобится твоя помощь.
- Моя? Но ты ведь меня даже не знаешь.
- Я знаю, что тебе не безразличны дети, которых ты спасаешь, знаю, что ради этого ты жертвуешь своими амбициями, а порой и собственным мнением. Я прекрасно понимаю, что ты не можешь их подвести и ценю это, но подумай сама. Скольких ты можешь спасти? Десять человек, сотню, тысячу? А остальные? Что с ними делать? Отмахнуться и забыть? Я же хочу предложить тебе сотрудничество. Вместе мы сможем...
- Вместе? Да ты просто хочешь использовать нашу репутацию и прикрыться детьми для осуществления своих планов. А какие у тебя планы? Что конкретно ты предлагаешь?
- На сегодня хватит, - вдруг резко заявил он. - Я поделился с тобой некоторыми из своих мыслей и считаю, что пока этого достаточно для первой встречи.
- То есть ты рассчитываешь ещё на одну?
- В этом я похож на мужчин, мечтающих видеть тебя утром в своей рубашке, - вернулся он к непринуждённому тону.
- В таком случае тебе не повезло, ведь никому из них это ещё не удалось.
- Буду надеяться, что у меня больше шансов. Вот моя визитка. Можешь звонить в любое время, - сказал он, положив перед ней пластиковую карточку белого цвета.
- Здесь же пусто, - заключила она, осмотрев её с двух сторон.
- Поверхность покрыта специальными чернилами, которые видны только при дневном свете.
- Вот как.
- Деньги будут перечислены фонду в любом случае, независимо от твоего решения. Но если захочешь действительно что-то изменить, буду ждать тебя в гости на следующей неделе. У тебя ещё достаточно времени, чтобы всё обдумать, - проговорил он монотонно, словно учительница на уроке, зачитывающая домашнее задание на завтра.
Затем расплатился по чеку не оставив ничего официанту на чай. Попрощался с женщиной, которая сидела с отстранённым, задумчивым видом и вышел.
Через неделю она не позвонила. Не позвонила и через месяц.
Клиника
III
Хищный нос в панике попытался ухватиться хоть за малейшие признаки жизни внутри здания и ужасно оскорбился, когда послушные рецепторы не уловили и сотой доли того с чем ему приходилось сталкиваться ежедневно. Всё вокруг было окутано удушающей стерильностью (сродни космическому вакууму), на которую он никак не рассчитывал и к которой, по долгу службы, испытывал стойкое отвращение. Он брезгливо поморщился, в то время пока мелкие крысиные глазки с отчуждением рассматривали обстановку, которая с каждым метром казалась всё более и более чужеродной. Вдобавок ко всему было тихо. Это невыносимо! Где же весёлый скрип дверей, знакомое шуршание растрескавшейся плитки под ногами, приветливая желтизна стен, приятно одурманивающие запахи хлора? Где все эти нелепые, но такие нужные и родные каждому особенности? К горлу подкатил ком разочарования. Здание оказалось безликим.
Отряхнув зонт, она передала его молодой девушке в белом халате, застывшей перед ней с испуганным лицом полным отчаяния. Массивные руки автоматически стряхнули оставшиеся капли с пальто, которое вслед за зонтом также очутилось в дрожащих объятиях. После, поправив причёску, уронила тяжёлый взгляд на свою спутницу, стоящую всё это время рядом (как по команде) и та, нервно встряхнувшись, будто от пощёчины, проделала то же самое, только как-то криво и спешно, словно извиняясь. Выдернув у неё пальто с недовольством, которое обычно вызывают маленькие дети или домашние питомцы, она небрежно сунула его девушке и решительно двинулась прямо по коридору.
- Куда же вы? - набравшись наконец-то смелости, выдавила им вслед девушка, но было уже поздно.
Дамы быстро удалялись, совершенно не обращая внимания на звуки исходящие с её стороны.
- Возьмите хотя бы сменную обувь, - крикнула она вдогонку и тут же пожалела об этом.
Дама поменьше резко обернулась и с важностью лакея предъявила ранее заготовленный ответ, в чём, пожалуй, и заключалась львиная доля её должностных обязанностей. На лбу, исковерканном от негодования, с лёгкостью умещалось следующее (дословно): ты даже не представляешь, с кем имеешь дело. И, конечно же, восклицательный знак, который она приловчилась выполнять синхронным движением носа и подбородка, который к счастью был одинок, благодаря чему ответ всегда получался подчёркнуто агрессивным (жирное двоеточие в конце могло в значительной степени подпортить нужный эффект). Но это совершенно не остановило девушку, которая в обнимку с пальто и зонтом всё же пыталась их догнать, не прекращая при этом мысленно корить себя за проявленное вначале малодушие. Сейчас непросто найти хорошую работу, а этот проступок мог запросто перечеркнуть все двухнедельные старания.