Выбрать главу
Ни один человек не представляет, как поведет себя, когда наступит эта самая точка критического напряжения, подумала я. И переключилась на мысли об озере, реке и желтой бабочке на зеленом листе. Представила березу с серебристой корой и нежно-
made a breeze to rustle through its leaves, turning them so that they glinted and shone as if there were lights among the branches. I put a small white cloud just above it. Had I ever seen a tree just like that? I couldn't remember. зелеными листьями. Поместила ее на вершину пологого зеленого холма. И заставила подуть ветерок, чтобы он шелестел кроной, ворошил листья и они блестели и переливались бликами, будто меж ветвями вспыхивал свет. Над березой я повесила маленькое белое облако. И стала вспоминать: видела ли я когда-нибудь такое дерево или нет. И не припомнила.
"I'm very cold." — Я очень замерзла.
"Yes." — Да.
"Could I have a blanket? Something to cover me." — Можно мне одеяло?
"Please." — Пожалуйста.
"What?" — Что?
"You have to say please." — Надо сказать "пожалуйста".
"Please. Please give me a blanket." — Пожалуйста, дайте мне одеяло.
"No." — Нет.
Once again I was filled with wild anger. It felt strong enough to suffocate me. I swallowed hard. Beneath the hood, I stared, blinked. I imagined him looking at me, sitting with my arms behind my back and my neck in a noose and my head in a hood. I was like one of those people you see in newspaper pictures, being led out into a square to be shot by a line of men with guns. But he couldn't see my expression beneath the hood. He didn't know what I was thinking. I made my voice expressionless. Меня снова охватил гнев. Он оказался настолько сильным, что чуть не задушил. Я сглотнула. Заморгала под капюшоном. Вообразила: вот он смотрит, как я сижу со связанными руками, петлей на шее и мешком на голове. Я была похожа на людей с газетных иллюстраций, которых выводили перед строем, чтобы расстрелять. Но под капюшоном он не видел выражения моего лица, не знал, о чем я думаю. Я постаралась, чтобы мой голос звучал бесстрастно, и ответила:
"All right," I said. — Хорошо.
When the time came, would he hurt me? Or was he just going to let me die bit by bit? I was no good with pain. If I was tortured, I would crack and give up any secret, I was sure of that. But this was much worse. He would be torturing me and there would be nothing I could do to stop him, no information to give. Or perhaps he would want sex. Lying on top of me in the dark, forcing me. Pull my hood off, naked face, the rag from my mouth, push in his tongue. Push in his ... I shook my head violently, and the pain in my head was almost a relief. Собирается ли он меня мучить, когда придет время, или позволит постепенно умереть? Я плохо переношу боль. Если меня начнут пытать, я сломаюсь и выдам любой секрет. Но мое положение еще хуже: мне нечем остановить пытку — у меня нет никакой информации. А может, он хочет мной обладать. Лечь на меня в темноте, подчинить своей воле. Сорвать капюшон, обнажить лицо, вынуть кляп изо рта, раздвинуть языком губы. А потом... Я отчаянно замотала головой, и боль в черепе показалась почти облегчением.
I had once read or heard or been told how soldiers who wanted to join the SAS were ordered to run a long distance with a heavy pack on their back. They ran and ran, and at last they arrived at the end, near to collapsing. And then they were ordered to turn round and run the distance back again. You think you can't bear any more, but you can. Однажды я прочитала или где-то слышала, что тех, кто хочет вступить в специальную парашютнодесантную службу, заставляют бежать много миль с грузом на спине. А когда они, еле живые, добираются до финиша, командуют "кругом" и приказывают бежать в исходную точку. Человек считает, что выдохся, но оказывается, в нем еще остались силы.
There is always more in you than you think. Hidden depths. That's what I told myself. For what was my breaking point? Их всегда больше, чем предполагаешь. Они спрятаны где-то в глубинах. Вот что я себе внушала. Так где же точка моего наивысшего напряжения?
I was woken by slaps on my face. I didn't want to wake. What was the point? What was there to wake for? Just curl up and sleep. More slaps. Hood pulled up, the gag pulled out of my mouth. Меня разбудили шлепками по лицу. Я не хотела просыпаться. Какой смысл? Новые шлепки. Мешок приподняли, кляп вытащили изо рта.
"You awake?" — Проснулась?
"Yes. Stop." — Да. Прекратите.
"I've got food. Open your mouth." — Я принес еду. Открывай рот.
"What food?" — Какую еду?
"What the fuck does that matter?" — Какая, к черту, разница?
"Drink first. Mouth dry." — Сначала пить. Во рту пересохло.
There was muttering in the dark. Steps going away and down. That was good. A tiny victory. A minuscule bit of В темноте послышалось бормотание. Шаги удалились и затихли внизу. Это хорошо. Маленькая победа.
control. Steps came back up. The straw in my mouth. I was desperately thirsty but I also needed to rinse away the lint and fluff of the awful old rag I'd been choking on for so long.