| My mouth felt horrible, full of blisters. My gums were soft and swollen. When I swallowed, it was like swallowing poison, the taste of the rag and the taste of my own decay, so I tried not to do it, but it was very hard. |
Во рту было ужасно — все в язвах. Десны распухли и сделались мягкими. Казалось, что я принимала отраву — мучил вкус грязного кляпа и собственной гнили. Я старалась не глотать, но это давалось нелегко. |
| I sat in the dark, I twisted my hands together. My nails had got longer. One of the facts that everyone knows is that nails go on growing after you've died, but I've heard or read or been told that's not true. It's just the skin shrinks, or something. Who told me that? I couldn't remember. There's a lot I'd forgotten. It was as if things were falling away, one by one, the things that bound me to life. |
Я сидела в темноте, сцепив руки. У меня отросли ногти. Известный факт — ногти продолжают расти после смерти. Но я то ли читала, то ли слышала, что это неправда. Наоборот, усыхает кожа или что-то в этом роде. Кто мне об этом говорил? Я не могла припомнить. Так многое уже забыла. Словно пропадали вещи — одна за другой. И постепенно исчезало все, что окружало меня в жизни. |
| got to leave? I don't have a house, or a flat. I've got a car that's rusty round the edges. Terry tuts when he looks at it, but in a pleased kind of way, as if he's saying, "Women!" A few clothes, not so many. Sadie can have those except she's bigger than me after having a baby. Some books. A few bits of jewellery, nothing expensive, though. Not much. They could all be sorted out in a couple of hours. |
могу завещать? Ни дома, ни квартиры у меня не было. Машина — ржавый драндулет. Терри довольно хмыкает, когда смотрит на нее, будто говорит: "Женщины, что с них взять?" Есть какие-то тряпки, но не так много. Их могла бы носить Сэди, но она растолстела после родов. Немного книг. Что-то из украшений, но ничего дорогого. Невелико наследство. Можно разобрать за пару часов. |
| What was it like outside, I wondered. Perhaps it was sunny. I tried to picture sunlight falling on roads and houses, but it was no use. Those pictures had gone the butterfly, the lake, the river, the tree. I tried to put them in my mind, but they dissolved, wouldn't hold together. Maybe outside it was foggy instead, all the shapes shrouded. I knew it wasn't night yet. At night for six hours, five hours he put a noose round my neck and left. |
Интересно, как теперь на улице, подумала я. Я попыталась представить солнечные пятна на мостовой и домах. Бесполезно. Все эти картины куда-то ушли. Бабочка, озеро, река, дерево. Я хотела вызвать их в памяти, но они растворились в сознании и больше не хотели складываться в образ. А может быть, на улице туман и все предметы размыты. Ночь еще не наступила — это я понимала. На ночь, на пять-шесть часов, он накидывал мне на шею петлю и уходил. |
| I thought I heard a sound. What was it? Him, padding towards me? Was this it, then? I held my breath, but my heart pounded so fast and blood roared round my head that for a moment all I could hear was the rushing inside my own body. Could you die of fear? No, there was no one there. I was still all alone on my ledge, in the dark. It wasn't time yet. But I knew it would be soon. He watched me. He knew I was coming apart, bit by bit. That was what he wanted. I knew that was what he wanted. He wanted me to stop being me, and then he could kill me. |
Мне почудилось, будто я услышала какой-то звук. Что это? Мягкие шаги его ног? Неужели настало время? Я затаила дыхание, но сердце громко колотилось в груди, и кровь ревела в голове. Некоторое время я различала только бешеные толчки в собственном теле. Можно ли умереть от страха? Нет, рядом никого не было. Я по-прежнему оставалась одна в темноте на своем уступе. Время еще не пришло, но оно близится. Он наблюдал за мной. И видел, что я распадаюсь — кусок за куском. Он хотел, чтобы я перестала оставаться собой. И когда процесс зайдет достаточно далеко, он меня убьет. |
| And I watched myself blindly in the darkness. How can the brain know that it is failing, the mind feel itself disintegrate? Is that what it is like to go mad? Is there a period of time when you know, with the bit of you that is going mad, that you're going mad? When do you give up and, with a ghastly kind of relief, let yourself fall into the abyss? I imagined a pair of hands gripping on to a ledge, hanging on, and then very slowly the fingers relax, uncurl. You fall through space and nothing can stop you. |
Я невидяще изучала себя в темноте. Откуда ум знает, что начинает сдавать? Каким образом мозг определяет, что деградирует? Неужели, именно так и сходят с ума? Некоторое время сознавая, что лишаются рассудка, и только потом теряют его окончательно. В какой момент наступает точка, когда человек сдается и с брезгливым облегчением позволяет себе скатиться в бездну? Я представила, как сижу на краю уступа, держась руками за край. А затем ослабляю хватку и разжимаю пальцы. Падаю сквозь пространство, и ничто не в силах задержать мой полет. |
| The letter. Dear anyone, help me, help me, help me, I can't do it any more. Please. Oh, Jesus, please. |
Письмо. "Господи, ну кто-нибудь, помогите мне! Я больше не в состоянии это выносить". |
| My eyes stung and prickled. My throat was sore, sorer than usual, Imean. As if there were bits of grit in it. Or glass. Maybe I was getting a cold. Then I would gradually stop being able to breathe. All blocked up. |
Глаза кололо и щипало. В горле саднило сильнее обычного, словно я наглоталась металлических опилок. Или битого стекла. Наверное, мне было холодно. Пройдет еще время, и я потеряю способность дышать. Все леденеет и перестает действовать.
|