И веру холил я свою,Как огонек под снежной крышей,О том, что в будущем раюМы непременно будем с Мишей.
* * *
Она читает в гамаке.Она смеется — там, в беседке.А я — на корточках в пескеМой сад ращу: втыкаю ветки.
Она снисходит, чтоб в крокетНа молотке со мной конаться…Надежды нет. Надежды нет.Мне — только восемь. Ей — тринадцать.
Зов на прогулку под лунойОна ко взрослым повторила.И я один тащусь домой,Перескочив через перила.
Она с террасы так легкоПорхнула в сумерки — как птица…Я ж — допиваю молоко,Чтоб ноги мыть и спать ложиться.
Куда ведет их путь? в поля?Змеится ль меж росистых трав он?А мне — тарелка киселяИ возглас фройлен: «Шляфен, шляфен!»
А попоздней, когда уйдетМешающая фройлен к чаю,В подушку спрячусь, и пойметЛишь мать в раю, как я скучаю.
Трещит кузнечик на лугу,В столовой — голоса и хохот…Никто не знает, как могуЯ тосковать и как мне плохо.
Все пламенней, острей в грудиВскипает детская гордыня,И первый, жгучий плач любвиХранится в тайне, как святыня.
* * *
Есть кодекс прав несовершеннолетних:Крик, драка, бег по краю крыш, прыжки,Игра с дождем, плесканье в лужах летних,Порт из камней, из грязи — пирожки.
О покорителях морей и сушиЧитать, мечтать и намечтавшись всласть,Перемахнуть через заборы, крастьВ саду зеленые, сырые груши
И у костра смолистого, в ночном,Когда в росе пофыркивают кони,Картофель, обжигающий ладони,Есть перед сном — прохладным, свежим сном.
Мы — мальчики: мы к юному народуПринадлежим и кровью и судьбой.Бывает час, когда мы не на бой,Но для игры зовем к себе природу,
С малиновками беглый свист скрестя,Баюкаясь на сочных травах маяИль брызги блещущие поднимаяИ по песку горячему хрустя.
Текут года, нам не даруя дваждыБеспечных лет восторг и широту,Но жизнь щедра, и в жизни ведал каждыйХоть раз один живую щедрость ту.
* * *
Милый друг мой, не жалей о старом,Ведь в тысячелетней глубинеЗрело то, что грозовым пожаромВ эти дни проходит по стране.
Вечно то лишь, что нерукотворно.Смерть — права, ликуя и губя:Смерть есть долг несовершенной формы,Не сумевшей выковать себя.
* * *
Вижу, как строится, слышу, как рушится.Все холодней на земной стезе…Кто же нам даст железное мужество,Чтобы взглянуть в глаза грозе?
Сегодня с трибуны слово простоеВ громе оваций вождь говорил.Завтра обломки дамб и устоевЖадно затянет медленный ил.
Шумные дети учатся в школах.Завтра — не будет этих детей.Завтра — дожди на равнинах голых,Месиво из чугуна и костей.
Скрытое выворотится наружу.После замолкнет и дробь свинца.И тихое зеркало в красных лужахНе отразит ничьего лица.
Лесная кровь
* * *
Есть праздник у русской природы:Опустится шар огневой —И будто прохладные водыСомкнутся над жаркой землей.
Светило прощально и мирноАлеет сквозь них и листву,Беззнойно, безгневно, эфирно, —Архангельский лик наяву.
Еще не проснулись поверья,Ни сказок, ни лунных седин,Но всей полнотой предвечерьяМир залит, блажен и един.
Росой уже веет из садаИ сладко — Бог весть почему,И большего счастья не надоНи мне, ни тебе, никому.
* * *
Ни грядущая тьма, ни былоеНе зальет эти мирные дниНа извилинах чащ, где смолоюЗолотятся янтарные пни.
Что звало, и звучало, и снилось,Все сбылось в этом старом бору,Как подарок, как мудрость и милость,Для которой я жил и умру.