- Если женишься, будь верным мужем. Знай, что женщина страдает неизмеримо больше, чем мужчина. Помни мою несчастную жизнь, удерживайся.
Этот завет мамы не исполнил - разошлись с Галей после шести лет брака. Правда, по взаимному согласию, без детей и обязательств.
Однако всегда помню мамины слова о женской доле страданий при семейных неприятностях. Старался их уменьшить. Чем? Увы - нарушением заповеди - тайной.
Не знал, что прощаюсь навек: мама умерла через три недели.
А жизнь продолжилась, как и не было летней авантюры с Ленинградом. Принял смену и начал работать. Жена - студентка, стала каждый день ездить на занятия в этакую даль: трамвай, переправа, автобус. Бывало, вечером жду, жду:
Маруся прислала телеграмму: "Мама умерла". Ничего не добавила - обида тлела - ей пришлось ухаживать за мамой, не мне.
Путь не близкий, прибыл в день похорон.
День четко отпечатался в памяти: яркий, осенний, северный. Красные ягоды на наших рябинах: на одной как киноварь, на другой - слегка оранжевые. Было тепло, окна в доме открыты. Во дворе и в комнате полно женщин, многие с детьми. Подумалось: всех их она первая подержала в руках. Но разве кто-нибудь знает о той акушерке, что помогала нам появиться на свет? Увы, даже учителей забываем. (А иные - и родителей).
Слез не было. Обстановка тормозила чувства. Мама лежала в гробу, почти не узнать. Не фотографировали, помню только живой.
Скоро ее понесли на кладбище. Долгим показался этот путь через село. Мужчины всю дорогу несли гроб на плечах, женщины голосили. За четверть века каждая приносила к Кирилловне свои горести и беды, не говоря уж о болезнях.
Много было народа на кладбище, как на пасху.
Хоронили без священника, мама не обратилась к богу. Музыки в Ольхове тоже не было. Председатель сельсовета сказал несколько чувствительных неумелых фраз, и под плач женщин сосновый гроб опустили в могилу, рядом с бабушкой Марьей Сергеевной.
Венков в Ольхове не делали, цветов тоже не растили в палисадниках. Поминок не было.
Горе охватило, когда вернулись домой с кладбища. Домик пуст. Кровать убрали, чтобы поместить гроб. Но будто еще витает дух мамы в каждой вещи. Слезы полились, и долго не мог их унять.
Все! Будто исчезла некая страховочная веревочка, за которую уже не держишься, но всегда можно схватиться, если начнешь падать.
Переночевал одну ночь. Не смел прикоснуться к ее вещам, но утром наткнулся на старую клеенчатую тетрадку. Вижу, что- то вроде дневника. Мысль: "Нарочно оставила на виду? " Нет, хитрость ей не свойственна. Возможно, перечитывала перед смертью, а спрятать уже не было сил.
Не стал читать, не смел касаться. Только взглянул мельком на короткие записи от времен войны. Резнули по сердцу. Горе, тоска по мужу, придирки свекрови , приставания мужчин, болезни Коленьки, долги, долги от жалования до жалования: "Нет, пусть полежит:" (И до сих пор не могу себе простить, что не взял с собой: дневники пропали.)
6. 1934-35 гг. Учеба в заочном институте. Увольнение. Мединститут.
Вернулся с похорон и начал усиленно заниматься в заочном институте. За один семестр прошел весь курс высшей математики и сдал ее в зимнюю сессию при учебном пункте в лесотехническом институте. Восемь часов длился экзамен - по разделам. Вышел чуть живой. Не скажу, что знал блестяще, но на "четыре" - честно. Шутка ли, всю математику зараз. Очные студенты учат полтора года.
В декабре 1934 г. убили Кирова. Помню, что услышал об этом из уличного репродуктора, когда шел на ночную смену. Трудящиеся - возмущались. Клялись. Тогда еще не знали - какие последуют гонения на интеллигенцию.
Но с января отменили карточки и на заводе появился белый хлеб. Мы - на севере - не пробовали его лет пять. Сначала стояли большие очереди.
Весной сдал физику, термодинамику и какую-то из общественных дисциплин. У Гали тоже были хорошие оценки. Она оказалась толковой.
Однако заочный институт меня не устраивал. Электростанции изучил, быть главным инженером не собирался. Нужно учиться по-настоящему, что бы для науки. Кроме того, было важное обстоятельство - призывной возраст, В армию люто не хотел.
Только университет! И не меньше.
На этот раз выбрал МГУ. Вызвали на экзамены, приехал, поговорил в приемной комиссии. Огорчили:
- Вы -служащий. Будут все пятерки - пройдете, нет - значит, нет.
Уверенности не было и армия маячила на горизонте. Забрал я, несчастный, документы и вернулся в Архангельск. Благо комната еще осталась пока за нами. Пришлось поступать в медицинский. Выдержал на пятерки, приняли.