«Влюбляться — так в луну, красть — так верблюда!» Эта пословица из поколения в поколение регулярно вырывается из уст африканского кочевника в пылу откровенности и в Сахаре, и в Сомалийской пустыне — тем более когда он выпьет много молока. Известна, правда, и другая мудрость: «Захочешь чужих верблюдов — будет лоб в крови». Однако любовь любовью, но все-таки соображения совсем иного рода порой примешиваются к мотивам для вступления в брак двух юных существ. Как и в других, отдаленных от Африки краях, у определенного сорта молодых людей (и их родителей) спросом пользуются дочери вождей и уважаемых людей. Эту деталь кочевого быта подметил все тот же проницательный поэт Абди Галайя, вложивший романтические слова в уста юноши:
Примерно так же подходят к решению вопроса о замужестве многие девушки, которые не прочь влюбиться в сыновей «благородных отцов». Их отношение к браку ярко описывает исполняемая, как правило, у водопоя песня на диалекте мей — примерно следующего содержания. Девушку, чья кожа отливает хлопковой белизной, посватал юноша. Сначала он сгоряча пригнал ей множество коров и коз. Однако красавица с презрением отвергла его брачное предложение. Жених не растерялся и воскликнул:
Этим он быстро растопил отзывчивое девичье сердце.
Но не только за любовь расплачиваются кочевники верблюдами. В ноябре 1989 года Египет и Судан заключили соглашение по бытующей с незапамятных времен на арабском Востоке формуле: «И причитается ему в счет долга столько-то верблюдов». Как сообщил журналистам министр торговли, сотрудничества и снабжения Судана Фарук эль-Башри, половину своей многомиллионной задолженности Каиру Хартум намеревался погасить верблюдами… И погасил!
Стада этих животных, передаваемые в порядке компенсации, искони считались наилучшим средством предотвращения кровной мести во время межплеменных усобиц. За мужчину роду, к которому принадлежал погибший, в качестве мага (платы за пролитую кровь) передавалось до 100 верблюдов, за женщину — 10–15. Ныне это запрещено законом, но в отдельных районах кочевники еще продолжают жить по дедовским обычаям. Если пристально вглядеться в их патриархальный быт, то до сих пор легко можно обнаружить деление на реры — кланы, составлявшие в прошлом основу родоплеменных структур. Клан — это несколько семей, происходящих от единого предка, имя которого и носит данный рер.
Одна из народных баллад, сюжет которой использовали и поэты, описывает столкновения, вспыхнувшие на юге Сомали между двумя рерами из-за каких-то мелких разногласий. При этом погибли люди. Примирить враждующих взялись другие правоверные мусульмане. Пострадавшей стороне в порядке возмещения ущерба моментально предложили стада коров, овец и коз, но такое предложение было тут же отклонено. Однако когда в стан потерпевших был пригнан верблюд-производитель в сопровождении верблюдиц-девственниц, один из старейшин обиженного рода воскликнул:
Поэт Омар Хусейн Истеллийе описал бывших недругов, «пожимающих друг другу руки, обещающих вечно жить в мире и гармонии».
Символ чести и славы
В мире жгучего солнца и необозримых песков животное «многоцелевого назначения», каковым является верблюд, воплощает собой для человека все: богатство, знатность, красоту и нравственность. И потому не надо удивляться, что слово «верблюд» издавна является здесь ласкательным. «Племя похоже на забитого верблюда» — эта аллегория отражает отношения внутри общины: во время дележа мяса каждому дается часть туши, соответствующая его положению и престижу. Лучшие куски перепадают, естественно, самым именитым, а таковыми могут быть только обладатели крупных стад. Владелец стада верблюдов пользуется репутацией сильного и умного человека, способного помогать принятию правильных решений в делах мужчин. На советах рода или клана он обладает непререкаемым авторитетом, подкрепляемым богатством, а значит, и признанной мудростью.