- А коли я тебе ее не отдам?
- Хозяйка рассердится...
- Она ж на тебя осерчает, не на меня.
- А я скажу, что вы не дали! - Марина уже поняла, что с обитателями этой страны нельзя скромничать. Она схватила кольцо и взглянула через него на старика.
Перед ней на обшарпанном металлическом стуле сидел мумифицированный труп, с одной оторванной рукой, с ободранным пергаментом вместо лица, с щербатым оскалом зубов. Рваная черная одежда кое-как висела на его тощем корпусе.
- Да вы мертвый, а не бессмертный! - закричала она.
- Не-мертвый я, - сурово осадил ее старик.
- И не живой! А я живая, и дочь моя живая, и мне к ней надо! Понятно? Не дам я вам брошку!
- А и не давай, - подумав, произнес старый король. - Отдай то кольцо, что тебя с миром живых соединяет еще. Хоть и не нужно тебе то соединение, и вред от него один, а все ж сюда тебе еще рано. Отдай мне - с ним я сильнее стану.
- И будете вредить людям?
- Да пошто мне твои людишки! Пока вы живые да сюда не лезете - я о вас и не вспоминаю. Здешняя у меня сила, отмирная.
Что-то подсказывало Марине, что с помощью ее кольца этот страшный король может много наворотить, хуже того - навредить ее мужу. Но... Перед ее глазами встало личико Поленьки.
Муж или дочь?
"Конечно, дочь", - решила Марина, протягивая кольцо королю.
Она выбралась из лощины. Ноги у нее гудели, голова кружилась от грохота, запаха дыма, кокса и шлака. Темная Ночь со своей лихой свитой приземлилась на краю лощины.
- Он ее отпустил, - сказала она. - Видели? Он ее отпустил! Ха!
Черти, ведьмы, прочая нечисть залилась визгливым хохотом и рычанием. Марина заподозрила, что эти ее так просто не отпустят, но Темная Ночь покачала головой.
- Мы не то, что вы, баба. Получай и ты от меня...
***
Аллочка.
Красавица, пышногрудая моя, золотце мое, Аллочка.
Если бы ты, Аллочка, еще не ныла, не кривила свои нежные губки - женись да женись, брось да брось эту мымру... Не одна ты на этом погорела, Аллочка, не одной любовнице пришлось пожалеть о своих претензиях.
Да и лапшу на уши всем вешают одинаково: жена - стерва, давно вместе не живем, нет между нами никакой любви, отравила она мне жизнь, вот только ради дочери не развожусь, да еще из жалости, а то ведь помрет.
Аллочка и рада слышать, что помрет. В доме полно медицинской литературы, по большей части психиатрической, но и другой хватает; убедительно нарассказывать про четвертую стадию рака - раз плюнуть. Беда в том, что нет ее, этой стадии рака, ни четвертой, никакой.
А бросить суку - так ведь квартира, что сдается, ее, не дала переписать на себя. И эта квартира, в которой они сейчас живут, - она сукиной бабки, давно ей завещана. Отравила сука всю жизнь. Квартира ее, зарплата большая - но нет же, заставила уйти с непыльной работы и устроиться на высокооплачиваемую, по дому ни черта не делает, что это за жена, которая не готовит? Дочку тому же учит. Да и черт бы с ней, с дочкой, девка - кому она нужна, она фамилию не сбережет, вот был бы сын!
Но эта дрянь даже на второго ребенка не согласилась...
К счастью, ее бабка собрала много медицинской литературы.
И про яды там тоже есть...
Сначала - бабку. Пусть квартирка перейдет любимой женушке.
Потом - женушку.
Что с девкой делать, подумаем. Если с Аллочкой уживутся, тогда еще ничего, но если Аллочка будет настаивать...
Так, кажется, оно уже начинает действовать...
***
Сегодня Марина узнала уже немало того, чего знать не хотела, но одно дело - обнаружить, что темные пятна есть в прошлом твоей семьи, а другое - узнать, что тьма клубится прямо сейчас. Она сжала кулаки и крепко выругалась.