– Вы думаете, что убийца присутствует в похоронной процессии? – спрашивает он меня.
– Я в этом абсолютно уверен.
– В общем, если бы можно было забрать всю эту публику...
– Да, но мы этого не можем!
Церемония никак не закончится. Полиция Белькомба слишком мала, чтобы удержать всех собравшихся. К счастью, вокруг полно забегаловок. В них не найдешь святой воды, но вино там первоклассное, и второе компенсирует первое. Мы с Мартине пропускаем по стаканчику. Вокруг нас ужасный гам. Можно подумать, что находишься на сельскохозяйственной ярмарке.
– Вы, кажется, о чем-то думаете, господин комиссар?
– Да, в самом деле.
Вы знаете, о чем я думаю, мои дорогие девочки? Нет, в этот раз я думаю вовсе не о вашем соблазнительном нижнем белье. Я вспоминаю слова Толстяка, сказанные им в гараже: «В действительности преступлений в закрытых помещениях не существует, потому что они невозможны».
В башке Берю мало света, и вес его мозга вряд ли способен зашкалить почтовые весы, но иногда он говорит разумные вещи. В жизни лишь дураки способны высказать подобное. Прочие начинают ломать себе голову. Они мучают серое вещество, фантазируют, выдумывают ерунду, извращают реальность. Дурень говорит то, что думает, а поскольку он думает правильно, он и говорит правильно. Никогда не предпринимайте ничего серьезного, не выяснив мнения дурака! Это великое правило, которое знают и применяют в жизни крупные бизнесмены. Вы можете в этом убедиться: вокруг них всегда вьется множество дураков. Благородные дураки для поддержания престижа фирмы, старые дураки для почета и бесчисленное количество бедных дураков, чтобы приносить удачу! Самые хитрые заручаются сотрудничеством самых отъявленных дураков, чтобы проверить на них дух смутьянства, который в конечном итоге внедряется в общественное сознание. Дурак – это микроорганизм, без которого вселенная распалась бы.
– У тебя есть солнцезащитные очки? – спрашиваю я у Мартине. Вопрос абсолютно праздный: у всех инспекторов они есть, как, впрочем, и лайковые перчатки, и белый платок в кармашке.
Я вырываю чистый листок из блокнота и пишу печатными буквами: «Браво. Хорошо сыграно. А теперь нужно поговорить. Назначьте свидание, написав мне на имя Мартине на почтовое отделение Белькомба „до востребования“. В Ваших интересах сделать это побыстрее».
Я протягиваю листок инспектору. Он читает и смотрит на меня, не понимая.
– Что это значит, господин комиссар?
– По выходе из кладбища все будут пожимать друг другу руки, – говорю я. – Когда будешь пожимать руку вдове, сунь ей в ладонь эту записку. Перед этим надень очки, чтобы слегка скрыть черты лица.
Ему необходимо какое-то время, чтобы прийти в себя.
– Извините меня, я не понимаю, вы думаете, что вдова...
У меня вырывается вздох, который создает пустоту в моих легких.
– Я ничего не думаю, я пытаюсь найти выход... То, что я делаю, возможно, гнусно, но я решил использовать все и идти, если это нужно, на крайние гнусности.
Колокола оповещают нас, что кортеж покидает кладбище. Все устремляются к выходу и расходятся по внешне безмятежным улицам Белькомба. Кладбище расположено всегда далеко, по крайней мере, во Франции Люди любят оставлять свои заботы за дверью...
Слезы, прочувствованная болтовня какого-то типа. У него седые усы, орден Почетного легиона и стеклянный глаз – все это говорит о том, насколько он серьезный человек.
Мы узнаем о поучительной жизни Монфеаля, начиная с первых классов. Здесь все первые оценки, первое причастие, его героическая служба во время войны, когда он продавал партизанам фальшивые продовольственные карточки. Дается обзор его провидческого дара разве не кричал он «Да здравствует де Голль» в 44-м году. Пророк! А его общественная деятельность! Он – президент кружка понгистов, он провел подписку, чтобы финансировать спортивный клуб пинг-понга. Его гуманитарная деятельность также заслуживает восхищения двое детей! Надо же! Породить и прокормить их – это далеко не каждому по карману! Присутствующие охвачены гигантским волнением В едином порыве три тысячи присутствующих начинают сожалеть о Монфеале. Его оплакивают, по нему рыдают, хнычут, покашливают, ему воздают торжественные и прочувствованные почести
У Усатого от икотки даже вставная челюсть начинает дергаться сама по себе. Тут же один из викариев приступает к повторному сбору жертвоприношений. Как-никак, Монфеаль был великий человек. Уничтожить такое великолепное творение – это самый настоящий скандал! Тип со стеклянным глазом верит в торжество справедливости. Если мирскому правосудию не удается покарать мерзавца, то от божьего суда свою задницу ему не унести! Там, наверху, уже разогревают котлы со смолой. Фирма «Сатана» полным ходом ведет заготовку антрацита! У оратора выскакивает стеклянный глаз и падает на гравий аллеи. Он наклоняется за ним, но вместо глаза подбирает крышку от кока-колы и вставляет ее в глазную впадину. И продолжает свою речь. Ничто не может его остановить. Видимо, ему сделали прививку иглой проигрывателя. Это день его славы. Он выступает в качестве солиста, и это его опьяняет. И потом, ведь на кладбище никто не осмелится крикнуть «Заткнись!» И он заводится пуще прежнего. Я интересуюсь, кто это такой. Какая-то дама с бархатным шарфиком, прикрывающим ее базедову болезнь, просвещает меня, это вице-зампредседателя «Товарищества газовых счетчиков» Речь продолжается. Похоже, он намерен произносить ее вечно, как вечен покой усопшего. В рядах церковников шепотом советуются, не пойти ли с шапкой по кругу в третий раз. Ну а третьему сословию не терпится вернуться домой. Некоторые начинают незаметно уходить. В. первую очередь это те, кто сами себе на уме, и экономически слабые, у которых попросту не хватает калорий, чтобы выдержать всю процедуру до конца.