— Аркаша? — спросил шпион, сжимая в руках молот.
В голосе не чувствовалось удивления.
— Николай?.. — узнал Аркадий. — А я, когда, ударили из барабанной винтовки, подумал, что это доктор Эльмпт.
— Брось. Он оставил винтовку отцу для фотографирования. А я позаимствовал. К утру верну.
— Вернул бы… А так — возвращать придется мне.
— Я бы так не сказал.
Из сумерек выступил человек, ранее Аркадием незамеченный. Был он одет в неприметную ночью форму Александрийского гусарского полка — черную венгерку, черные чакчиры. Лишь приборный металл в лунном свете тускло отливал серебром. В руке он держал револьвер, похожий на оружие убитого штабс-ротмистра, но с более длинным стволом.
Этот человек был Аркадию незнаком, однако же, кем он являлся — секрета не представляло. Пока Аркадий с чумаками готовили ловушку, к Николаю явился английский связной. Рослый красавец в форме «Черных гусар» подозрения, разумеется, ни у кого не вызвал: война, мало ли военных ездит по империи.
Непонятно было лишь зачем стоило нападать на полицейский фургон?
Но не до того. «Дерринджер» хранил в себе лишь одну пулю. Конечно же, ни Ники, ни его подельник не спешили на нее нарваться. Однако же, сделав выстрел, Аркадий оказался бы вовсе беззащитным.
— Это тот самый гений?.. — спросил англичанин.
На русском он говорил с каким-то акцентом, медленно… Но если бы довелось встретиться с ним при других обстоятельствах, Аркадий бы в нем не признал иностранца.
— Какой он гений? — чуть с обидой сказал Ники. — То, что он расшифровал ваш код — чистое везение. Вы зря тратите время. Говорю же: стоило бы взглянуть на то, как он объяснялся в городе, почему он оказался в фургоне на месте шпиона!
— Это уж позвольте нам самим решать… — возразил англичанин. — Шифр считался абсолютно неуязвимым. Мы должны изучить…
— Ну, ваше дело… Тебе повезло, Аркаша… Ты увидишь Лондон. Это не Петербург, конечно же, но тоже неплохо.
Николай задумчиво переложил молот из руки в руку, и вдруг с полузамаха бросил его в Аркадия, а сам метнулся в иную сторону, за перевернутую лодку. Отшатнувшись, Аркадий пальнул, и, конечно же, смазал. И тут же Николай набросился на Аркадия, повалил его наземь. Драка не затянулась — журналист стукнулся головой о ступеньку, и сознание его покинуло.
Когда сознание вернулось, уже стемнело. Комнатушка была мала, через единственное окно было видно море. Из мебели имелся всего-то стол, на котором горела лампа, топчан, два стула. К одному стулу был привязан Аркадий, Николай полулежал на топчане. Англичанина нигде не было видно. Трещало, сгорая фонарное масло. Куда громче пели сверчки, да плескалось море. Но окриков, шагов не было слышно. Его если и искали, то не здесь. Ну и немудрено — в округе сотни хуторков, тысячи хозяйств. Рот был не заткнут — следовательно, Николай не опасался, что Аркадию кто-то придет на помощь.
Выйдя из кареты, Аркадий узнал это место: года два назад некий купец ровно по Гоголю намеревался варить здесь клей: из чешуи и костей, которых здесь были пуды — костный, из рыбных пузырей — более дорогой, рыбий клей. Сырье казалось даровым, делец возвел здание заводика. Однако же вскорости прогорел в буквальном смысле слова — для производства нужно было топливо, а с ним во все времена в этих краях всегда дело обстояло плохо. За долги банкрот отдал заводик городу, а сам благополучно отбыл из этих мест.
Заводик худо-бедно охраняли, но здешний народец все равно тянул все, что не было прибито гвоздями. Сейчас они, верно, находились в сторожке при заводике.
Отсюда было где-то с полторы версты до маяка, стоящему на левом берегу Гайтан-реки, и, стало быть, версты две до города.
А, казалось, такая простая мысль: Аркадий выдает себя за английского связного, пойманного чумаками. Те передают его полицейским. Полицейские везут его в город, и по дороге, потому что более негде, шпион попытается отбить. Но фургон должны были скрытно сопровождать чумаки и скрутить шпиона. Но они задержались. Почему? Может, потому, что Ники, уже пообщавшись со связным, разгадал замысел, сумел отсечь подмогу?..
В голове гудело как после героической пьянки, во рту стоял вкус крови — вероятно, прикусил губу когда падал.
— Как протекают последние часы на родной земле? — спросил Ники, заметив открытые глаза Аркадия. — Я бы на твоем месте начинал прощаться. Потом просто может не хватить времени.
— А может… Может отпустил бы ты меня… — спросил Аркадий.
— Да ну?.. Ты сам выбрал свою судьбу, когда влез не в свое дело. Да и как это тебя вдруг отпустить? С чего бы? А мне что делать?..