— Ты бы сам смог уплыть к англичанам.
— Ай, брось! Зачем? Прервать свою карьеру слуги двух господ? Ты знаешь поговорку? «Ласковый теленок двух маток сосет»!
— Ники, как друга прошу. Дай мне написать на прощание два письма.
В кармане, кроме бумаги, лежало то самое патентованное стальное перышко на длинной ручке. Чернил к нему, разумеется, не имелось — перо Аркадий брал с собой вроде на счастье, а писал на ходу все также карандашом.
Николай задумался, кивнул:
— Это никак не можно! Вдруг ты знак какой подашь в письме. Прости, но не могу. Но ты не грусти. Все же плен — не смерть.
— Ты убил полицейского!
— Это ты его подвел, разыграл втемную.
Подумать только — друг детства, Ники, с которым вместе воровали на бахчах арбузы, а в садах — яблоки и черешню. С которым, позже от немытых фруктов страдали жесточайшими расстройствами детских желудков. Ники, с которым сидели за одной школьной скамьей, который делился с товарищем хлебом, колбасой и сыром…
Пухлый кучерявый мальчуган Ники — стал кучерявым хладнокровным убийцей.
Почему он так сделал? Подумалось: «…Мы видим тысячи людей снаружи, и только одного — изнутри. И даже в одном, в самом себе, не всегда можем разобраться. Так кто нам сказал, что нам удастся постигнуть хоть толику устройства иного человека?»
Будто угадав мысли Аркадия, а, может, просто со скуки, Николай заговорил:
— Стояли мы как-то в Оренбурге. Тоска дичайшая, дожди, и мы только в карты спасались. И надо же такому случиться — выиграл в карты военную тайну! И так случилось, что корнетика, который мне ее продул, вскорости застрелили на дуэли. Ну а позже, уже в Астрахани, когда уже я нужду терпел, встретил английского офицера в изрядном чине. Подумал: не пропадать же дерьму… В смысле добру. Столковались незадорого…
Аркадий рассеяно кивнул. И как он раньше не догадался. Ножеметательное устройство нашли в доме Рязаниных. Впрочем, в те дни, хозяйство городничего более походило на проходной двор. Штабс-ротмистр как раз говорил, что письма на квартире пойманного шпиона были из разных мест. А никто доселе и не подумал, что агент был единственный, просто мотало его по всей империи.
Стоило бы обратить внимание на слова Эльмпта об еще одной свежей ране. Аркадий видимо задел Николая в каменоломнях, и рана затянулась не вполне. Еще штабс-ротмистр говорил об овсе в конском навозе. А оружие, по словам покойного генерала, было обнаружено также в коробе с овсом.
— Но ты не подумай, что я не из-за денег, — продолжал меж тем Николай. — Ну не только из-за них… Я, может быть, отчизне величайшую услугу оказываю! Выиграли у Наполеона полвека назад и загордились! Пушки, ружья — всё старье! С ними можно с турками воевать, да поляков давить! А англичане покажут как воевать надо, на кого ровняться! Флот уже наш потопили парусный — теперь хочешь, не хочешь, а надо забывать о парусах, броненосцы строить.
— Может и не лишь из-за денег, да только не об отчизне ты помышлял, да и об Англии тоже не думал. Все в ключе к шифру тобой было сказано: «Мне скучно, бес». Ты не подлец, Ники, ты гораздо хуже — бездельник. И шпионом стал из куража. Нервишки себе пощекотать — да и только. Но ведь… Подлая твоя душонка. Ты же и меня не забесплатно сюда достал. Поди, получил иудины серебряники!
Ники не стал врать — он просто промолчал.
— Лучше скажи, у тебя были сообщники? — спросил Аркадий. — Петр и Петр? Твой отец?
— Да какие сообщники?.. — возмутился Ники. — Все сам да сам! Ну а батюшка мой хорош! Сказал мне, что штабс-ротмистр ищет разведчика, уже после того, как я его убил. Я вообще не знал, что обнаружен…
— Об этом писали в нашей газете…
Николай отмахнулся как от комара.
— Ай, я не читаю газет!
— Меня сбило то, что ты в городе появился на день позже.
— Мы остановились в двадцати верстах от города. Пока мои приятели пили — я смог отлучиться.
— А в пещерах отчего сбежал?.. — спросил Аркадий. — Мог бы меня там убить?..
— Я подумал — облава. Да и я не совсем хорошо чувствую себя в пещерах. Ты же знаешь.
Аркадий кивнул.
— Но давеча, в Буряковой балке. Если бы не твой выстрел…
— Это я смазал. Я ведь тому матросику целил в голову, а попал лишь в руку.
Аркадий пошевелил ладонями, попробовал покрутиться — не даст ли веревка где-то слабину?.. Нет, привязали его на совесть.
Меж тем, Николай поднялся на ноги, прошелся, зевнул:
— А вообще выматывает такая жизнь. Ведь завтра как пить дать — весь день на ногах, станем тебя искать. Проще было бы тебя как-то из города выманить, да схомутать. Но совершенно нет времени. Корабли будут тут часа через два. Кофе не желаешь?..