В этом году королева проводила Рождество в Ричмонде. Вот уже несколько месяцев, начиная с сентября, она тосковала, углубившись в собственные мысли, потрясенная известием о смерти ее фаворита, графа Лестера, и не показывалась на публике. Вместо того, чтобы радоваться победе над Армадой, королева оплакивала возлюбленного.
Елизавета избрала для торжеств роскошный Ричмондский дворец, и подданные надеялись, что предстоящие празднества хоть немного развеселят государыню и оживят придворную жизнь, которая совсем затихла с осени. Для Елизаветы приготовили целую увеселительную программу, с музыкой, танцами и театральными представлениями. «Верноподданного» планировали показать на следующий день после Рождества.
Репетиции подходили к кульминационному моменту.
— Положи голову в центр колоды!
— Я стараюсь, мистер Фаэторн!
— Побыстрее, щенок, а не то я сам нанесу тебе удар топором.
Лоуренс Фаэторн оттачивал сцену собственной казни.
Николас Брейсвелл придумал этот трюк и теперь наблюдал за ходом репетиций. А из угла на происходящее нервно смотрел Эдмунд Худ, все еще сомневаясь в успехе замысла.
Пьесу открывала сцена суда, в которой благородного героя Лоренцо приговаривают к казни. В ожидании исполнения несправедливого приговора он произносит длинный монолог, томясь в застенках. Затем приходят тюремщики и начинают готовить пленника к последнему часу. Лоренцо до конца не теряет мужества. Его уводят на казнь.
На сцену выносят плаху, рядом с которой стоит палач с топором, но когда осужденный вновь появляется, то это уже не Фаэторн, а дублер. Джон Таллис намного ниже ростом, чем Фаэторн; он выходит в точно таком же, как у главного героя, костюме, однако его собственная голова спрятана в дублете. Костюмеры изготовили фальшивую голову, раскрасив ее и надев на нее парик. Лицо куклы поразительно похоже на Лоренцо.
Таллис должен был устроить фальшивую голову на плахе, а палач — отрубить ее.
— Не двигайся, негодник!
— Будет больно, мистер Фаэторн? — захныкал Таллис.
— Зависит от того, что именно мы решим отрубить!
— Осторожно! — взвыл мальчик.
— Не бойся, Джон, — Николас наклонился к плахе. — Ты ничего не почувствуешь.
— Но это же настоящий топор, мистер Брейсвелл!
Николас повернулся к Раффу, держащему топор.
— Я не причиню тебе боли, сынок, — пообещал тот.
— Зато я очень даже причиню, — пригрозил Фаэторн. — Если ты шевельнешься!
— Это не опасно, — успокаивал мальчика Николас. — Сэм тренировался несколько дней. Просто лежи и не двигайся, Джон. Пара секунд — и все будет кончено.
Николас отошел и подал условный сигнал. Рафф поднял топор. Орудие со свистом опустилось, разрубив восковую шею. Фальшивая голова покатилась по полу. Поразительное зрелище.
Джон Таллис простонал из дублета:
— Я все еще жив?
Рождество в Лондоне начали отмечать рано. Все колокола столицы звонили, извещая о радостном событии. Марджери Фаэторн тоже поднялась ни свет ни заря, чтобы покончить с многочисленными домашними заботами и освободить время для похода с домочадцами в церковь на заутреню. Дом Фаэторнов охватило радостное возбуждение. Дети рано вскочили с кровати, чтобы насладиться праздником, а вскоре к ним присоединились Мартин Ио, Джон Таллис и Стефан Джадд.
Марджери недоумевала, почему Ричард Ханидью опаздывает. Это было первое Рождество, которое Дик встречал с труппой, и Марджери постаралась сделать все, чтобы порадовать мальчика. Обеспокоенная его отсутствием, миссис Фаэторн решила сходить за ним сама.
— Дик! Просыпайся, малыш! Сегодня Рождество!
Балки на чердачном окне вернули на место, и Ричард снова переехал в свою каморку под крышей.
Марджери взбежала по лестнице. Охваченная радостным праздничным настроением, она не переставала звать Дика:
— Поднимайся, лежебока! Рождество! Пойди посмотри, что мы тебе приготовили! Вставай!
Марджери постучала, вошла, не дожидаясь ответа…
— Господи, помилуй! — воскликнула она.
Кровать была пуста, а окно распахнуто настежь.
Ричмондский дворец, роскошное здание в готическом стиле, располагался между Темзой и Ричмонд-Грин. Орудийные башенки и позолоченные флюгеры придавали ему романтический облик, а вокруг раскинулись прекрасные фруктовые сады. Сам дворец занимал территорию в десять акров и имел стандартную планировку с несколькими просторными внутренними дворами.