А вот за Мусором в детстве недоглядели. Он замахнулся и одним сильнейшим ударом отрубил Пал Палычу голову… Хрусть!..
…И сразу наступила тишина.
Голова никуда не покатилась, а просто упала на бок. Тело обмякло. Из обрубка мощной струей вырвалась мутная кровь и растеклась по кафелю, смешиваясь с той, что текла из спины.
Но главное-то, главное было то, что никакой инопланетной твари ни из тела, ни из головы не вылезло!
Вообще!
Только кровь медленно растекалась по кафельным плиткам…
Видимо, то же дошло и до Мусорщика. Он положил топор и присел на корточки, будто заправский патологоанатом, разглядывая то место, где теперь торчал лишь небольшой обрубок шеи. Потом безо всякой брезгливости воткнул в спутанные вены, артерии и еще какие-то трубки палец. Выдернул и, чуть сменив позу, так же тщательно осмотрел голову.
Ничего не шевелилось, никакие перепуганные насмерть пришельцы со слезами на глазах не вылезали, прося пощады, а деньги, судя по всему, уплывали в неизведанные дали.
— Черт побери!! — Выпрямившись, Мусорщик со злостью пнул тело в бок. — А ведь должно было сработать! Сто процентов из ста, что это был инопланетянин!! Наверное, мы просто чего-то не учли…
Эта его речь окончательно меня отрезвила, а вот на Севу, похоже, подействовала негативно.
Глаза его вдруг помутнели еще больше, он изогнулся, насколько это было возможно при его телосложении, и, пробормотав: «Я достаю из широких штанин…», — поскальзываясь, скрылся в одной из кабинок туалета. Буквально тут же раздались характерные для такой ситуации звуки. Проще говоря, Севу рвало.
Я снова посмотрел на Мусора. Тот уже немного успокоился. Белые пятна с его щек исчезли, да и красноты поубавилось.
— Ты почему босой? — спросил он, глубоко дыша.
Действительно — почему? Прошлепав в комнату, я вытащил из батареи носки и надел их.
— Заодно и пакет прихвати. Там в столе лежит, — донеслось вслед.
Обувшись, я взял несколько темных пакетов из стола и снова вышел к месту преступления.
Сева уже стоял, прислонившись к стене, и шевелил бледными губами, что-то объясняя Мусорщику. Я расслышал только то, что у Севы жена, работа, дети скоро будут и что он еще слишком молод, чтобы вот так сразу прямиком в тюрьму.
— Успокойся, в тюрьму никто не собирается. По крайней мере пока. — Мусорщик товарищески похлопал Севу по костлявому плечу. Сева немного осел.
— А тело куда же? — Мне и вправду стало интересно, как теперь Карл сможет выпутаться. Голову-то рубить была его идея, да и туалет тоже его…
— Тело? — Мусор подхватил голову за волосы и запихнул ее в пакет, замотал на узел и засунул в другой, побольше, — С телом, конечно, сложнее. А? Сева? Как думаешь, куда его девать?
— У м-меня жена, М-марья! — выдавил Сева, растирая мокрым рукавом лиловый нос.
— Я думаю, что смогу управиться. Только давайте оттащим его в пристройку, а тут все хорошенько приберем. У меня ведь тоже клиенты есть. Держи. — Он протянул мне пакет.
Я взял (тяжелая все-таки штука — голова) и прошел в комнату-пристройку.
— Пал Палыча тащите сами..
— С Севой тащить, что ли?
— Пускай поработает. Ему полезно. Освежится, может.
Через минуту вслед за кряхтениями, доносившимися оттуда, и возгласами Севы насчет его жены Марьи («Да хоть Марфы Андреевны Суворовой!» — в сердцах хрипел ему в ответ Мусор) оба они появились в комнатке. Каждый держал Пал Палыча за ногу, и, так как силы у них распределялись довольно неравномерно, тело то и дело нелепо выгибалось то в одну, то в другую сторону. Мусорщик с Севой протащили его к столу, затолкав плечи и часть спины под него, а ноги Карл прикрыл какой-то тряпкой. Но они все равно выглядывали. Мусор, присев на корточки, стал затыкать рваную дыру в спине Чуварова туалетной бумагой, валявшейся у него повсюду.
— Вот поганец, — пробормотал он, мотая головой. — Ну, задница! А еще инопланетянин — так себя с честными людьми вести. Взял, падла, и копыта отбросил. Ну не засранец, господа? А?
Я сидел на подоконнике, наблюдая, а потом спросил:
— Слушай, Мусор, а если он, ну, пришелец то есть, был этой… гуманоидной расы? Человекообразный, в общем.
— В любом случае он уже труп и ничего больше, — ответил Карл, — этим все сказано. — Окровавленные руки он согнул в локтях, от чего стал похож на хирурга после операции или на какого-нибудь маньяка из фильмов ужасов. — Надо бы руки вымыть, как считаешь?