— Нет, настоящие, — горячо начал было Горлов, но Бухбанд перебил его:
— Ты уверен? А откуда, позволь тебя спросить, настоящие?
Сергей растерянно заморгал. Не знает он, что ли, долгиревскую руку? Сколько раз с ордерами на обыск ходил, да мало ли других документов видал, подписанных председателем губчека. Но как сейчас докажешь, что документ был настоящий?
Бухбанд опять подвинул к себе бумагу, исписанную далеко не каллиграфическим почерком молодого чекиста.
«…А когда я возвратился в дом, то увидал, что дверь отперта настежь, а возле лестницы лежит без сознания младший наряда, а больше никого нет. Когда я привел его в чувство, он сказал, что Лукоянов после моего ухода продолжал тщательный обыск и попросил его помочь снять с комода большой деревянный ящик. Он подошел и стал помогать. А больше он ничего не помнит. Мы предприняли все меры к розыску, но в близлежащем районе Лукоянова не оказалось».
— Что думаешь делать? — поднял взгляд Бухбанд.
— Я готов понести самое суровое наказание.
— Что ты там бубнишь, словно гимназистка? Наказание! А кто будет исправлять ошибки? Твои предложения?
Типография губчека.
— Я думаю, Акулова надо арестовать как можно быстрее, — не совсем уверенно начал Сергей, но увидел, что Бухбанд слушает с интересом, быстро изложил свои соображения: порядок в квартире они навели еще до прихода доктора. Акулов после ночного дежурства отсыпается, когда же он выйдет в город, многое может измениться…
— Все правильно, — одобрил Бухбанд. — Видимо, этого Лукоянова не успели предупредить, что Акулов побывал у нас. Теперь уже на эту приманку не клюнут. Надо брать. Идите.
Когда Горлов вышел, Бухбанд повертел в руке его объяснительную записку и усмехнулся: «Ишь! Готов к наказанию! Такой готовностью врагов не обезвредишь. А решил все-таки правильно».
Он почувствовал удовлетворение оттого, что подчиненный предугадал его приказ. По опыту знал, что навязанное решение всегда труднее выполнить, чем то, которое принято самостоятельно.
В коридоре раздались быстрые шаги: возвратился из командировки Долгирев.
Вошел он озабоченный, хмурый. Пожал руку, расстегнул шинель и устало опустился на диван.
— Как съездил?
— Нормально. Загнали Васищева в буруны. Два эскадрона оставили для патрульной службы. Побоится, не сунется.
— А что хмурый?
Председатель губчека махнул рукой и добавил:
— Русанова два дня назад под Моздоком видал. Говорили накоротке…
Долгирев встал и прошел к окну.
— Досталось нам… — Он забарабанил пальцами по стеклу. — За отсутствие инициативы, за слабые наступательные операции…
— А «Союз спасения России»? Не мы ли…
— Говорит, что это не заслуга, а всего лишь добросовестное выполнение обязанностей, которые возложила на нас партия.
Председатель чека обернулся, тонкими нервными пальцами потрогал жесткую щетину на щеках и задумчиво произнес:
— Да я и сам понимаю, что на прошлых успехах далеко не уедешь.
Бухбанд взглянул на него с удивлением, но председатель уже другим тоном спросил:
— Какие новости? Были еще листовки?
— Вот посмотри ориентировку. — Бухбанд подвинул ему бумагу.
Долгирев долго молчал, изучая предложения оперативного отдела. Бухбанд по выражению его лица пытался догадаться, со всем ли тот согласен, против чего будет возражать, и готовил аргументы.
— Пойдет, — наконец согласился председатель. — Добавь только один пункт. Русанов направляет нам в помощь своего чекиста. Будет работать негласно. Со дня на день должен быть в Пятигорске.
— Не надеется, что сами справимся?
— Не совсем так. Говорит, что у него есть интереснейшая связь. Ниточка тянется в «Штаб».
— Бело-зеленых? — удивленно воскликнул Бухбанд. — Который издает листовки?
— Тот самый.
— А подробности? Что тянешь? — нетерпеливо спросил Бухбанд.
— Сказал, что все подробности у этого товарища. Запомни: Степовой. В понедельник, среду и пятницу в двенадцать дня у второго источника. Перстень у него. На правой руке. Голова женщины. Вместо волос змеи. Называется почему-то медузой. Русанов так сказал…
— А, помню. Медуза Горгона. Из мифологии…
Долгирев с удивлением взглянул на Бухбанда.
— Вот-вот… Еще одно обстоятельство. Русанов строго меня предупредил, чтобы работал с ним лично руководитель операции. Чтоб берегли. Степовой выполняет задание Центра, у нас же…
Закончить он не успел. Дверь широко распахнулась. В кабинет без стука влетел запыхавшийся от быстрого бега Горлов. Лицо его было бледно.