– Перемещенное лицо. Кто-то за границей. Немец.
– Лайонел Ситон был в составе оккупационной армии в Германии, хотя и очень недолго.
– Ну и что? Он мог послать посылку кому-нибудь, с кем успел там познакомиться. Ведь мог?
– Или какой-нибудь благотворительной организации. Мы уже начали наводить справки в подобного рода учреждениях. Но пока никаких результатов.
– Если это подтвердится, то Лайонел и есть наш убийца… Хотя возможно, что он, ничего не подозревая, просто помог кому-то избавиться от свертка с одеждой… Но, знаете, есть и более простое решение, – не торопясь проговорил Найджел.
Суперинтендант наклонил голову.
– Какое же?
– Финни нашел одежду там же, где и голову, и засунул ее в другое свое тайное хранилище.
– Я попросил Роберта Ситона показать мне все его старые тайники. Ничего.
– Черт побери, Блаунт, обо всем-то вы подумали! И все равно это ни о чем не говорит. Финни мог преспокойно устроить себе еще пару-тройку тайников.
– Вот это-то меня и тревожит… Жаль, что мы никак не можем его разыскать. Для его бедной головки не очень-то полезно расхаживать по округу с такой тайной на сердце – и совсем не безопасно.
– Ну что вы, по этому поводу, по-моему, вы напрасно беспокоитесь. Одежду спрятали только из-за того, что по ней можно было бы в конечном итоге идентифицировать убитого; в противном случае ее бы просто выбросили в реку или даже не стали бы снимать с трупа. Но теперь, когда найдена голова, убийце нет никакого смысла приканчивать Финни, чтобы скрыть следы одежды.
– Но ведь между исчезновением Финни и обнаружением головы Освальда Ситона прошло немало времени. И большую часть этого времени Роберт с сыном обыскивали округу в поисках Финни. Они вышли вместе, а потом разошлись: Роберт осматривал усадьбу и вон те луга, а Лайонел пошел по берегу реки. Во всяком случае, они так говорят… О! Кажется, меня ищет Долорес.
Обладательницей столь экзотического имени была деревенская девушка, которая каждое утро приходила в Плаш-Мидоу убираться. По всей видимости, Блаунту удалось наладить с ней отличные отношения.
– Привет, Долорес, прелесть моя! Все-таки ты без меня не можешь! – приветствовал он приближавшуюся к летнему домику замарашку.
– Нахал! Вас к телефону. Вам принести аппарат?
Суперинтендант поднялся с шезлонга и грузно зашагал к дому, по дороге обмениваясь грубоватыми шуточками с Долорес. Найджел откинулся в своем шезлонге и прикрыл глаза. Его мысли вертелись вокруг утренней беседы с миссис Ситон и ее исповеди, которая рассказала так много, но ничего не объяснила. Он постоянно возвращался к главному вопросу – вопросу, который, так уж получилось, он ей так и не задал.
– Это Гейтс, – сообщил суперинтендант, вернувшись из дома. – Он наконец нашел свидетеля, который видел Освальда Ситона в ночь убийства. Это работник одного фермера, живет в миле от Чиллингхэма. Он тогда порядком поддал, упал в канаву и решил отлежаться в ней, пока не протрезвеет: у него не жена, а мегера. Кстати, именно по этой причине он до сих пор не заявлял в полицию: жена велела ему держаться от нас подальше. Короче, он видел, как какой-то тип быстро шел со стороны Чиллингхэма. Короткий макинтош, без шляпы; рост и описание подходят Освальду Ситону. Никаких сомнений, это был он. Работник его не окликнул: он, знаете, такой мрачный, неразговорчивый тип, – но на часы все же посмотрел. Было четверть двенадцатого. Поэтому мы можем теперь с большой степенью достоверности считать, что интересующий нас человек приехал поездом в 10.58 из Бристоля. Что сужает район розыска до Бристоля и нескольких маленьких городков поблизости, где останавливается экспресс.
– Был у Освальда Ситона какой-нибудь багаж?
– По-видимому, нет. А что?
Найджел нахмурился, старательно соображая.
– Я бы хотел попросить вас выяснить в камере храпения на станции в Чиллингхэме, не осталось ли с той ночи каких-нибудь невостребованных вещей. Возможно, дешевого чемодана. Хотя с какой стати ему оставлять его на станции? Видите ли, если у них ничего нет, значит, Освальд Ситон заявился сюда без всякой поклажи, только с тем, что могло уместиться в его карманах: бритвенные принадлежности, зубная щетка и так далее.
– Так, именно так. Но…
– Вы что, не понимаете, что ли? Это значит, что его ждали. Это значит, что он знал, что кто-то тут позаботится о нем, снабдит всем необходимым. А как он мог об этом знать, если этот кто-то не поддерживал с ним контакта? Судя по тому, что мы знаем о его прошлом, у него были все основания ожидать, что в противном случае он просто получит по шее.
– Возможно, вы и правы, – осторожно кивнул суперинтендант. – Но кому в Плаш-Мидоу он понадобился, кто там мог бы хотеть его возвращения? Я не очень хорошо разбираюсь во всех закорючках закона, но, насколько я помню, когда обнаруживается, что первоначальный владелец собственности, ранее считавшийся мертвым, жив, то ситуация для нынешних владельцев становится, мягко выражаясь, о-очень щекотливой!