«Общение есть суть социума». Конечно, это правда, однако если у людей будет такое общение, то как-то ухудшается настроение…
Исходя из вышеупомянутой фразы, самой сутью наш Иван Сергеевич занимался хоть и с многими парнями, но с один из них куда увлечёнее. Был этим лучшим другом и собеседником для него – Сашка Морозов. Вместо описаний его самого – лучшим вариантом будет экстраполировать всё Ивановское на Александра и так дальше и жить, смирившись.
– Чего такой грустный? – сказал Саша полный энергии и явно желая досказать эту пословицу до конца.
– Да чего-то спать захотелось. – Произносил Иван уже полностью вернувшись из мира своих грёз в настоящий и пытаясь лениво поднять себя со стола, чтобы сесть как подобается.
– Когда будем уходить? – спросил Сашка.
– Ты о чём? – в ответ спрашивал Иван, ещё приходя «в себя».
– Ну, с пары. Препод уже ушёл ведь.
– А он приходил? – искренне удивлённо спросил Иван.
После этих слов и Саша, и сидящие две девушки на парте сзади, которые явно подслушивали всё это дело, – тихо засмеялись.
– Да, он нам задание дал и свалил «на совещание». – Ответил Сашка по-прежнему смеясь.
– Ну тогда пошли. – Уже твёрдо сказал Иван, видать, полноценно уже проснувшись «от сна».
Он взял свою куртку под руку, а свою сумку взял той же рукой, которой и прижал к себе прошлую вещь. Потом кое-как подхватил вещи Саша и они оба вышли из университета, расслабленно шагая по коридорам и лестницам. Как только они оба вышли, Александра снова как-то заинтересовал серый вид Буркина. Не сказать, что он как-то переживал. Играло обычное чувство интереса.
– Серьёзно, а почему ты такой грустный? – действительно с серьёзностью спросил Саша.
– Да нормально всё. – отвечал Иван будто хотел, чтобы от него все отстали.
– Точно?
– Да.
– Прямо уверен?
После этого они уже оба замолчали, поймав ту нить уже неинтересной, пресной, и просто уже надоевшей обоим им шутке, которая не первый раз была разыграна.
А ведь и вправду. Такое не просто когда-то было один раз, это уже было несколько десятков раз. Много, бывало, случаев за всю историю их знакомства, когда они вот так шли и так же, по таким же лекалам, с таким же настроением начинали разговор примерно о таких же мелочах. О таких же не имеющих смысла вещах.
Тут даже не проблема в самом возникновении чувства дежавю. Оно то само никак не виновато. Тошнота от такой жизни, в частности, от таких моментов их сводила с ума. И, наверное, это было как раз той чертой, которая хоть и невзрачно, но подводила в чертах некого портрета Ивана хорошую ноту. Ну и что уж там говорить – надежда на какие-либо перемены также появлялись, как это не странно, из этой тошноты по безумной и скучной от того жизни.
Но пока сам Иван Сергеевич не способен был хоть что-то прикинуть в мозгах – он так и оставался тем, чем являлся ещё от рождения – материалом.
Они продолжили разговор. Говорили о предстоящей сессии, о девушках и их природных свойствах. Говорили то в общем о высоком! Продолжалось это по мере всего их совместного пути от ВУЗа до дальнейшей точки. После того, как они дошли до автобусной остановки, они попрощались рукопожатием, и Саша остался ждать маршрутку, в то время как Иван пошёл себе дальше – домой.
Когда он ходил в одиночестве, то думал, в сущности, о каких-то мелочах. Впрочем, ничем особо не различался предмет рассуждений и когда он шёл один, и когда играл в те же компьютерные игры, и когда даже имитировал процесс обучения. Его мозг напоминал калейдоскоп всего того, что у него хранилось в памяти, плюс то, что ему рассказывают другие, плюс то, что он каким-то чудом сам додумал, и уже где-то там в конце были какие-то по-настоящему стоящие мысли и идеи, связанные прежде всего с обучением в вузе и разговорами с девушками.
Но вот он уже подходил к своему дому. Сердце перестроилось на свой привычный ритм, солнце, ветер, да и вообще всё его окружение стало ему куда более приятно и благосклонно (как-то максимально может быть достигнуто одним взглядом).
Он жил в брежневской панельке вместе со своими родителями и сестрой, которые бывали дома лишь к вечеру, да и уходили очень рано утром. Самому же Ивану повезло тем, что его пары чаще начинались со второй, да и всего их было 2-3 и лишь по четвергам их было 4 (было столько если бы преподаватель приходил, однако всё же приходил пару раз, и чаще всего перед периодом окончания полугодия).
По приходу он сразу же, естественно, предварительно разувшись и убрав вещи по своим местам, залез в компьютер. Притом именно залезание в компьютер. Когда человек работает за компьютером, или просто он адекватен, то он сидит за компьютером. Иван же залазил в него, будто прятался. Однако, от чего он прятался – сам признаться себе в этом боялся, или просто не хотел. Всё было в его жизни и так хорошо, несмотря на парадокс, который иногда у него в голове появлялся, когда он то ненавидел затхлость жизни(только что он, например, чувствовал это на улице вместе со своим другом – Сашкой) и одновременно с этим прятался в тот мир.