Голова-тыква
«Тыковка» выпрыгнула ровно под пузом гиганта, и Джек посчитал это знаком. Не то чтобы он верил в знаки. Просто та малая часть всего законопослушного, что еще оставалась в нем, требовала объяснений новому нарушению закона. «Обидно упускать такой шанс» – это вполне тянуло на причину.
Дредноут шел к орбите уверенно, и, запрокинув голову по привычке, Джек мог видеть серую обшивку днища. Мозг не улавливал никаких сигналов с судна, что значило – корабль дохлый и отправляется на разборку или свалку. Правда, странно было, что команда в таком случае не послала хотя бы стандартный запрос, но, во-первых, «Тыковка» и Джек могли просто не засечь нужный канал (в конце концов, дредноут не казался новым даже на вид, а в старье Джек не разбирался), а во-вторых, дредноут и орбитальная станция могли уже соблюсти все формальности еще до того, как из гиперпространства так удачно вылетела «Тыковка». К тому же, несмотря на тишину в эфире, ребята с орбиты тоже никак не отреагировали на появление судна – возможно, они вообще договорились раньше и склепали протокол задним числом.
– Цепляемся. У нас не так много денег, чтобы отчислять еще и таможне.
Лип кивнул, потому что согласился, и демонстративно сложил руки на груди, потому что его мнения не спросили и не показать недовольства этим он не мог. Симбиоз корабля и капитана Лип тоже не одобрял – говорил, нечего вмешивать военные технологии в простую честную контрабанду, и не понимал иронии в собственных словах. Но когда «Тыковка» – или Джек; или, скорее, «Тыковка»-Джек, – успешно лавировали в астероидных полях, можно было услышать от Липа невообразимое – извинения за недоверие и похвалу. Бурчать после это ему не мешало, впрочем.
Иногда Джек задумывался, зачем он вообще держит на борту еще одного человека, но вовремя себя одергивал – возможно, Лип прав, и за него слишком часто говорит машина. В конце концов, это машине не нужно общение и присутствие рядом кого-то дышащего и разговаривающего вслух. На биохимическую переделку собственного организма Джек еще не накопил, а потому иногда чувствовал одиночество.
Джек рассчитал ускорение и ушел к дредноуту, точнехонько, как в строгих рамках, а не в безбрежной космической пустоте, и прилип к его дну с глухим стуком. Рядом с этой громадой он чувствовал себя ничтожным – а еще очень наглым, и это придавало уверенности.
Появлялся неплохой шанс проскользнуть к станции под прикрытием гиганта, а после отчалить вместе с шаттлами – у мелкой «Тыковки» был огромный плюс, размеры позволяли обмануть систему станции, а мимикрию бортовых компьютеров Джек наладил еще годы назад. Надо было лишь обойти охранку дредноута, но тут ждал приятный сюрприз – никто не заботился о том, что к развалюхе прилипли контрабандисты.
Обрадоваться или насторожиться Джек, впрочем, не успел.
Рухнул на пол, скорчился в судороге и только потом заорал от боли.
– Что за...
Лип подскочил и бестолково заметался между Джеком и приборной панелью, не зная, у кого лучше спрашивать о проблемах.
– Ошибка? Трюк? Ловушка для воров типа нас? – наконец, склонился он над Джеком. – Они специально засылают безхозные дредноуты, чтобы половить преступников?
– Слишком ж-жирно для ловушки…
Хватая ртом воздух, Джек пытался заставить себя и «Тыковку» двигаться. Потом – только себя. Получилось не очень, но он хотя бы смог сесть на полу.
– Корыто старое. Наверное, там у них в программах полный бардак, и почти наверняка без искусственных интеллектов или виртуальных помощников. Вот и поля сбоят, или что-то в этом роде.
Лип говорил для себя, чтобы успокоиться. Джек это понимал, потому что имел точно такую же привычку до того, как загрузить себе в голову систему управления кораблем.
И Лип ошибался. Это сказала уже «Тыковка» у него в мозгу – выведенными на сетчатку изменениями в системе. Программы дредноута действовали четко и слаженно, рассылая десятки вирусов и блокируя автоматику.
Озвучить это Джек не мог. Голова раскалывалась от непрерывных ошибок в системе и внезапной, оглушительной беспомощности. Он тупо смотрел, как Лип пытается на ручном управлении оторвать «Тыковку» от дна дредноута.
– Связь, – выдохнул Джек с трудом. – Плевать на таможню. Связывайся со станцией, пусть уберут этот… это.
Бессмысленный акт – отметил он. Ни «Тыковка», ни он не видят и следа чего-то, напоминающего действия патрульных. Никто не ржет над незадачливыми контрабандистами в эфире, а отсутствие злорадства – это уже нечто жуткое.
– Хорошо, ребята, вы победили! – объявил Лип по связи. – Убирайте эту штуку и обговорим штрафы, пока она не сломала нам тут все!
– Что... – донеслось через помехи.
Сдавленная ругань на том конце ни разу не походила на протокольное приветствие.
– Голландец? – наконец, спросили там.
– Что? Говорю, мы присосались к этому корыту и...
Пока Лип объяснял ситуацию, эфир отзывался лишь треском. Треск сохранился и на несколько секунд после того, как Лип выдохся. А потом орбита ответила просто:
– Идиоты.
Дредноут, миновав патрули в абсолютной радиосигнальной тишине, нырнул в гиперпространство.
Лип замолчал вместе с каналом связи.
– Орбита переслала пакет данных, – сказал Джек. – Успела.
– Где мы?
Джек не ответил.
Он не знал.
«Тыковка» видела гало вокруг двойной звезды в секторе, незнакомом ее навигационным картам. Спустя долгие секунды – сто пятьдесят две, по мысленному счету, – дредноут прыгнул вновь.
Абсолютная апатия, овладевшая Джеком, была прямым последствием симбиоза с «Тыковкой». Корабль не может паниковать. Глядя на Липа, Джек понимал, как должен действовать – рассылать сигналы, вычищать вирусы, раз за разом пытаться перевести «Тыковку» на ручное...
...Симбиоз ли, Джек? Может, стоит называть это правильно хотя бы в мыслях? Ты ведь знаешь слово «ассимиляция». Взаимная. Как любовь.
– Пакет с орбиты. Прочитай.
Блоки информации стали доступны Джеку еще сто пятьдесят две... около трехсот секунд назад, когда дредноут еще шел мимо станции. Умный корабль, действующий куда лучше, чем человеческие мозги, утрамбовал сведения и вычленил ключевые узлы.