Имон нахмурил брови.
- Надеюсь, вы, парни, не называли ее всякими расистскими словами. Знаю, что учил вас так не делать. Все люди равны, с холмов они или из городов, белые они или черные, индейцы или китайцы.
Такер казался напуганным.
- О, нет, мэр, вы ж знаете, мы не такие. Презираем только наркобарыг, воров и тупых блондинок.
- Молодцы, - похвалил Имон. - Так что случилось потом?
- Как я уже говорил, она размахивала этим пистолетом, говорила, что покажет, где раки зимуют. Еще называла нас "деревенским быдлом" - вот это да! - и кричала, что наделает в нас дырок. Поэтому мы просто пожали плечами и сказали, что нельзя так разговаривать с теми, кто предлагает помощь, но раз она не в духе, то мы просто поедем своей дорогой. Потом мы с Клайдом вернулись к грузовику.
Клайд уже начал заводиться (и пару раз сжал себе промежность).
- Да, мэр, мы сделали именно так, как вы нам говорили. Ничего не начинай и ничего не будет. И только потому, что она нам нахамила, не значит, что мы имеем право ее наказывать. Это же всего лишь слова, понимаете?
- Верно, парни. Наказание должно соответствовать преступлению, - сказал Имон.
- Да, именно так мы и думали, - продолжил Такер, - но прежде чем мы успели вернуться к грузовику и уехать, она снова начала хамить.
Имон усмехнулся.
- Ох уж эти городские девки. Считают, что имеют превосходство, лишь потому что они из города, а жители холмов для них - кучка быдла. Многие из них очень напыщенные.
- Да, девка, о которой я говорю, была очень напыщенной. И когда мы уходили, речь у нее становилась все злее. Она говорила, что мы просто кучка жирных, грязных деревенщин, не умеющих считать до трех, и что мы не сможем даже вытащить... Клайд? Как там она сказала?
- Она сказала, что мы не сможем вытащить гальку из ее колес, - ответил брат, - и что мы такие грязные, что от нашего запаха мухи дохнут на навозе.
- Да, мэр, а потом... когда мы уже садились в грузовик, она крикнула нам: "Что, сбегаете, сосунки? Вы просто жалкие деревенские трусы!". А потом... потом...
- Потом, - с рвением вмешался в рассказ Клайд, - она перешла уже все границы. Запрокинула голову назад, рассмеялась и сказала, что наш папочка, должно быть, дрочил нам в рот, когда мы были малявками, потому что из-за нищеты он не мог позволить себе купить детское питание, а потом... потом...
У Такера потемнело лицо.
- Потом, сэр, она сказала, что наша мама сосала псам члены.
- Парни, вы проявили великое самообладание, пытаясь уехать, - сказал Имон, скрестив руки, - но раз она начала говорить про вашу маму... это все меняет.
- Да, сэр, заведя грузовик, я дал задний ход и наехал на эту хамливую сучку.
- Зуб даю, что это заткнуло ее грязный рот, - ухмыльнувшись, сказал Имон.
- Так и есть, мэр. Переломал ей все ноги. Мы закинули ее в задний отсек, затем взяли ее модную машинку на буксир и оттащили в лавку Драки Дехензела. А потом - расскажу уже в двух словах - отнесли ее, орущую во все горло, Драки в гараж. Не буду рассказывать, что тогда мы втроем устроили офигенно классный "головач".
- Да! - радостно воскликнул Клайд.
- Мы трахнули голову эту сисястой сучку по два раза каждый. Затем попили пивка и весь оставшийся день разбирали ее "тачку", чтобы потом Драки смог продать запчасти своим людям в Хантингтоне. И знаете, что, мэр?
- Говори, сынок.
- Вечером мы собрались похоронить сучку, но... Нет, нет, я не лгу, мэр. Оказывается, она была все еще жива. Перееханная машиной, со сломанными ногами, с башкой, оттраханной тремя похотливыми парнями, и все еще подергивалась!
- Живучесть, - произнес Имон, впечатленный рассказом. - Девки зачастую бывают более живучими, чем парни.
Клайд готов был выйти из себя от таких похотливых воспоминаний. и энергично потирал себе промежность. - Но это еще не все, мэр. Понимаете, пока мы дивились тому, что это городская девка еще шевелится, задняя дверь распахнулась и в гараж вошел никто иной, как Спад Клайн.
- О, да, - сказал Имон, услышав знакомое имя. - Сын Тэйтера Клайна. Бедный Тэйтер, помер от рака члена несколько лет назад, когда вы еще были маленькими. Но у старины Тэйтера был самый большой в городе член, двенадцать с лишним дюймов (30+ см. - прим. пер.). Этот бедолага мог целый вечер развлекать весь бар своим членом. Приводил его в стоячее состояние и бросал им "четвертак" через всю комнату, еще мог сбивать им пивные кружки, или колоть орехи. Блин, он ложился на барную стойку со своим торчащим, как флагшток членом, и все девки играли в "кольцеброс" "песочными колечками". Конечно же, эти "песочные колечки" потом никто не ел.