Еще одной такой частью был язык.
- Брайс! Срань господня! Помоги мне! Черт возьми, Брайс! Эти животные собираются трахнуть меня в голову! Сделай же что-нибудь!
Наконец, Брайс нашел что сказать.
- Чего ты от меня хочешь? Это же ты во всем виноват!
Оги продолжал сопротивляться Логеру и братьям, но мотать головой перестал, зафиксировав взгляд на Брайсе. В его выпученных глазах были боль и недоверие.
- Блин, я же твой брат! Помоги мне!
Так или иначе, Оги был его братом, и его недостойные действия не отменяли этого факта. Как и все идиотское красноречие, которое било из него фонтаном при малейшей возможности. Все люди многогранны, но Брайс с трудом мог представить себе этих слюнявых, опустившихся психов какими-то другими, даже если б увидел их раздающими подарки детишкам в приюте. С каким бы отвращением Брайс не относился к тому, что его братец и Кларк совершили сегодня, он понял, что не может сидеть, сложа руки.
- Бросьте, мэр. Вы не можете это сделать!
- О, как раз можем и сделаем. Мы уже делали, если ты забыл. - Имон кивнул в сторону бесформенной кучи, которая когда-то была Кларком. - Городские должны уяснить урок. Если будете с нами дурковать, получите "ответку" в сто раз жестче.
- Правильно, дядя Имон, - сказала Сара Мэй. Она потерла руками, будто в предвкушении предстоящего торжества.
Брайс закусил губу. Они не могли изменить то, что случилось сегодня. И уж точно не могли изменить мозги Ларкинсов и родственников Баббы. Чьи мозги претерпят сегодня изменение, так это его и Оги, после того, как будут просверлены и изнасилованы. Если у них и был здесь какой-то шанс, то он, похоже, зависел от вещей, которыми похитители не могли обладать без их помощи.
- Мэр, у меня на улице стоит "БМВ" за восемьдесят тысяч долларов, - сказал Брайс. - Я перепишу ее на вас прямо сейчас.
Имон поморщился.
- Тебе должно быть стыдно за себя, сынок. Будь американцем, покупай американское.
Оги был теперь надежно связан и обездвижен. Он отчаянно напрягал руки, пытаясь освободиться от уз, но не мог сдвинуться с места. На запястьях появились ярко красные рубцы от веревки. Стоящий возле стола Такер повернулся, лицо у него светилось в безумной улыбке. Он держал в руке дрель с кольцевой пилой. Загнутые зубцы на цилиндре ироничным образом напомнили Брайсу про акулу. Такер "газанул" дрелью. При вращении, ее зубцы смазались в единое пятно.
- Вот чем мы вскрываем им "бошки", - пояснил Такер.
Рев дрели будто перевел пульс Брайса на какой-то бешеный галоп. Он принялся лихорадочно придумывать сделку, которая могла бы спасти им жизнь.
- Послушайте, послушайте, отпустите нас... и... я дам вам чек на триста тысяч! - заикаясь, пробормотал он. - Его не отследят! А Оги сможет дать вам еще больше! Я серьезно! Просто отпустите нас!
- Да, мужик, конечно! - отозвался со стола Оги. - Четыреста "штук", я не шучу! Мы никому не скажем, Богом клянемся!
Имон вздохнул и, цокая языком, покачал головой.
- Почему городские ценят деньги больше, чем что-либо? Нам не нужны ваши деньги, сынок. Мы просто хотим правильной мести, во имя моей невинной дочери. Разве вы не понимаете?
Он указал на Такера. На этот раз, когда Такер направил пилу на голову Оги, зубцы пилы не замедлились.
- Держите его крепко, ребята! Чтобы долить парню мозг, Клайду и Хорейсу нужно хорошее ровное отверстие.
- Зуб даю, они смогут сделать это даже вот с такой дырочкой! - сказал "Пузо", поднеся большой и указательный пальцы так близко друг к другу, что между ними не смог бы пролезть даже комар.
Все взревели от хохота. Все кроме Имона, и, конечно же, Клайда и Хорейса.
Логер и Хорейс зажали руками голову Оги с обеих сторон, чтобы зафиксировать ее. От ужаса тот издавал тонкое скуление, которое почти не отличалось от звука дрели. И гармонировало с ее пронзительным визгом. Но потом Оги закричал:
- Браааааааааааайс!
Свободно вращающийся цилиндр замер при соприкосновении с макушкой Оги, а затем "нашел колею", и стал вгрызаться в черепную кость.
Брайс тоже завопил, пытаясь перекричать Оги и дрель.
- Не надо! Пожалуйста, умоляю вас! Я отдам вам квартиру в Верхнем Вест-Сайде! Она стоит миллион "баксов"! Плюс все те деньги!
Имон фыркнул.
- Нужна нам твоя клятая квартира, сынок.
Оги бился на столе, как бык, сваленный на пол скотобойни ударом кувалды. Он выгибал спину, но Логер и Хорейс удерживали его голову на месте. Крик Оги смолк, когда пила, прорезав кость, столкнулась с чем-то более мягким и гораздо менее прочным. Это напомнило Брайсу половое сношение - влажные звуки возбужденной плоти, скользящей между скользкими мембранами. Рот брата был разинут в безмолвном крике, тело обмякло. Животный страх в невидящих глазах сменился каким-то жутким равнодушием.