— Чет ты не похож на орка. Больно дохлый, — навалился на Каскыра могучий сосед.
Слишком могучий. Даже для орка. Наверняка в его род тролль затесался. Или огр. Или оба. Хм, а ведь если Каскыр сейчас не встанет и не скажет тост, то все его проблемы решатся за один или два удара ятаганом.
— Орк я, орк. Просто маленький.
— Болел? — участливо дыхнул лечебными чесночными фитонцидами сосед.
Кстати, "болезненность" у орков не в чести, как и "неорочность".
— Ни разу. Просто у меня только папа орк.
— А мать, чо, хоббитка? — гыгыкнул сосед.
— Не. Темная эльфа. Жрица, — Каскыр выполнил изученный как раз для подобных случаев фокус: пустил иллюзорное Темное Пламя Ллос из глаз.
Сосед инстинктивно отшатнулся. Темных эльфов, особенно жриц, орки побаива… уважали.
— Гы! Наш орк твой папаша. Давай за него! — сосед сграбастал ближайший кувшин самогона.
— Счас, только тост скажу, — Каскыр наконец-то смог встать и тут же наткнулся взглядом на злобно буравящего его глазами шамана. В душе опять ворохнулась тревога. Слишком много внимания шаман племени уделял Каскыру и Ботану. При этом на Каскыра он пялился чуть не с ненавистью, а на дракона с умилением.
Если бы это был простой орк или даже вождь, Каскыр бы и в ус не дул. Отнять у игрока питомца они не смогут, но про шаманов орков говорили разное, в том числе, что самые опытные и петов с маунтами отжимают. Опять же, если бы они были не на пиру, Каскыр просто отозвал Ботана. Увы, участие в оркском застолье приравнивается к участию в боевых действиях, а по правилам Роялей в бою пета отозвать нельзя. Почему так? А вы поучаствуйте. Не зря ведь в списке наиболее уважаемых игроками достижений есть "Выжил на ста пирах у орков". Между прочим, "Выжил на тысяче…" еще никто не получил.
О возможных, точнее, о грядущих проблемах Каскыр честно рассказал Ботану, и теперь тот тихо лежал за спиной Каскыра и старался не отсвечивать. В питомцы к шаману Ботан не хотел.
— Чего молчишь, как неродной? — громко спросил Каскыра шаман, мерзко ухмыляясь, — Тост будешь говорить? Или алаверды тебе устроить?
"Вот же, гад!" — подумал Каскыр, вспомнив об отношении орков к "неродным".
— Кому алаверды? Шаман чужака разоблачил? Где? Кто? Я всегда знал!.. — зашумели орки окрест.
Каскыр понял, что от смерти его отделяют буквально секунды и внезапно впал в состояние яростного безбашенного куража. "Тост хочешь, сволочь? Будет тебе тост!"
И не мигая уставился прямо в шамановы буркалы.
— Орки, Великий Шаман вашего Великого Племени не даст соврать — нет другого такого народа, который бы так чтил традиции и заветы предков!
— Э? — зашумели орки, — Че он сказал?
— Это наши скрепы и мы их никому не отдадим!
— Ну, — согласились орки.
— А если кто не так пасть на нас откроет, то мы ему наши скрепы прямо в пасть и засунем!
— Да! — взревели орки.
— Вот об этом мой тост, — Каскыр собрался с духом и, заглушая выкрики "Чо, уже пьем?", начал, — У Изначальных Орков, у наших Великих Предков была такая традиция: когда рождался ребенок, и это был красивый, умный, сильный и смелый ребенок — они сажали дерево. Если же ребенок был уродливым, глупым, слабым и трусливым — они вырубали дерево. Так выпьем за наши Бескрайние Оркские Степи!
— ДА-А! — взревели орки, — За наши Степи! За скрепы и пращуров! ДА-А!
Орки начали совсем уж немеренно пить и обниматься. Шаман вскочил, опрокинув лавку, и с перекошенным от ярости лицом рванулся на перехват Каскыра, но запутался в обнимающихся орках и упал.
— Ботан, ходу отсюда, ходу! — крикнул Каскыр, отпрыгивая от стола и уворачивась от тянущихся к нему со всех сторон орков с чашками, кувшинами, выдолбленными копытами и прочими экзотическими емкостями.
Однако, не успели Каскыр с Ботаном добежать до крайних юрт стойбища, как в районе площади пушечным выстрелом бухнул бубен и многократно усиленный голос шамана прогремел:
— Идиоты! Чужак назвал вас трусливыми немощными уродами, а вы радуетесь? Он оскорбил вас на вашем же пиру, а вы даете ему уйти живым?..
— Ходу, Ботан! — проорал Каскыр, как никогда жалея, что так и не нашел пока Правильной Печеной Кукурузы.