Шприц с ядом падает на землю к ногам нагваля. Он прислушивается, принюхивается. Нагваль знает, что рядом кто-то есть. Знает, что кто-то наблюдает за ним.
- Прости меня, - говорит Гиливан.
Нагваль рычит. Стальная лопата в руках Гиливана бьет нагваля в грудь. Снова и снова. Пока нагваль не падает на дно свежей могилы. Монстр лежит на спине, прислушиваясь к далекому голосу, который зовет его. Но голос стихает.
Гиливан закапывает могилу. На его высоком лбу блестят капли пота, на его щеках блестят капли слез. Нагваль в могиле пытается подняться, но земля уже сковала его, пленила: черная, промерзшая.
- Как ее звали? - спрашивает Гиливана близорукий старик.
- Ролана, - говорит Гиливан.
Старик втыкает в землю деревянный колышек с табличкой и неловко царапает на ней имя погребенной девушки. Его старые, разбитые артритом руки дрожат от холода и старания. Вокруг десятки, сотни, тысячи подобных могил.
- Когда же все это закончится? - бормочет старик.
Гиливан молчит. У него нет ответа. Старик тяжело вздыхает. Гиливан поднимает с земли шприц с ядом.
- Когда-нибудь ты тоже встанешь перед этим выбором, - говорит старик.
- Надеюсь, этот день настанет не скоро, - Гиливан убирает шприц в карман.
Возвращается разбежавшаяся похоронная процессия, закрывает брошенный гроб, выбирает новое место для могилы и начинает копать.